— Знаете, как это расшифровывается?
— Знать-то, конечно, знаю. А вам какую версию — официальную или?..
Рыжий мучитель махнул рукой:
— Да зачем же официальную, давайте свою, водительскую.
— А не обидитесь?
— Ни капельки. Ну, говорите, что означают эти красивые буковки.
Я набрал полную грудь воздуха и, глядя прямо в его голубые бесстыжие глаза, медленно и четко произнес:
— Инспектор тоже хочет кушать.
— Вот! — Саньков многозначительно поднял указательный палец, словно подтверждая незыблемую истину. — Наконец-то мы добрались до сути. Осталось только сделать правильный вывод.
— Сколько? — мрачно спросил я.
— Пятьсот, — ответил он с улыбкой, за которую мне захотелось его убить изощренным способом. Я даже придумал, каким именно. Доставить бы Санькова в эпоху, когда по всей Земле еще плевались лавой вулканы, и сбросить в жерло одного из них! Пусть поварится…
Но делать было нечего. Я отсчитал деньги и молча протянул инспектору. Он покосился на них, как бы прикидывая, допустимо ли продавать честь мундира за такую скромную сумму. Но, разумеется, продал, подтвердив тем самым крылатое выражение: «Рожденный брать — не брать не может!»
— Приятно было познакомиться, — сказал инспектор, отправляя неправедно нажитое во внутренний карман. — Счастливого пути!
Я забрался в машину и нажал все положенные кнопки — кроме последней, запускающей ее в хронопоток.
— Могу ехать?
— Да, пожалуйста. — Старлей выглядел довольным, как кот, слопавший здоровенную миску сметаны. — Передавайте там от меня привет своим трицератопсам!
— Обязательно передам, — заверил я его. — А теперь позвольте несколько слов на прощание. Знаете, инспектор, я подумал, подумал, и что-то мне расхотелось в мезозойскую эру.
— В каком смысле?
— Пришла в голову одна идея. Как вам известно, мой бортовой компьютер может рассчитать дату любого события. Например, момента, когда ваш уважаемый дедушка сделал предложение не менее уважаемой бабушке.
Саньков, как ни странно, все еще ничего не понял.
— То есть?..
— То есть, постараюсь, чтобы они, взглянув друг на друга, разбежались в разные стороны. И больше никогда не встретились!
Когда человека доводят до точки кипения, он уже себя не контролирует. Вряд ли, остыв, я бы выполнил свою угрозу. Но я не успел остыть. И все же того, что произошло с инспектором дальше, мне не забыть никогда.
Он вздрогнул, затем вытянулся, как жердь, и словно выцвел.
— Сто-о-ой! — нетвердым голосом заорал он и метнулся к машине времени. Конечно же, он опоздал на долю секунды. И после этого — я почти уверен! — вся история потекла по-другому.
В очередном выпуске «ПБ» мы поговорим о том, как спасти космонавта, каким образом обезопасить велосипедиста при падении, как сделать, чтобы в доме было тепло и зачем нужен запах в кино.
КАК СПАСТИ АСТРОНАВТА?
«Как известно, при выходе космонавта или астронавта в открытый космос всегда есть риск, что у него «уплывет» случайно выроненный инструмент. А еще хуже, если от космической станции оторвется сам человек.
Конечно, космонавты с астронавтами страхуются, выходя в открытый космос попарно и обязательно прикрепляясь к поверхности станции особыми фалами. Ну а вдруг космонавт все же окажется на слишком большом расстоянии от космической станции, не имея возможности вернуться к ней. Как тут быть?
Вот я и предлагаю оснащать каждый скафандр выходящего в космос специальным устройством, принцип которого можно позаимствовать у паука. Я однажды видел, как паучок сорвался с ветки. Но он не упал на землю, а повис, словно на страховочном фале, на паутинке, которую тут же выпустил из брюшка в виде клейкой субстанции. Па воздухе паутинка тут же отвердела и превратилась в прочную нить.
Итак, пара космонавтов выходит за пределы станции, имея в своем распоряжении, кроме всего прочего, и по особому пистолету, очень похожему на те, из которых дети стреляют струйками воды. Только в данном случае в зарядном баллончике такого пистолета содержится особый аэрозоль. При нажатии на курок из такого пистолета вылетит сгусток клейкого вещества, который тянет за собой нить, подобную паутине.
