— Вы мне звонили? — спросил он.
Я кивнул. Мы вышли на улицу. Сбиваясь и путаясь в словах, я стал объяснять ему все, что видел и слышал.
— Где, говоришь, она ждет?
— В Чернобыле, — я махнул рукой в направлении заброшенного здания.
— А-а, — протянул Павел Павлович. — Пойдем.
Мы отправились по поросшей травой тропинке.
— Говоришь свечение? Интересно, интересно… — произнес Самохин и о чем-то задумался.
Между тем, мы подошли к зданию и вошли внутрь.
— Алена, выходи, мы здесь! — крикнул я.
Из-за ближайшего к нам угла появился зеленоватый свет, а затем и сама Алена, все такая же прозрачная.
— Эх, Алена, Алена! — с укором посмотрел на нее Павел Павлович. — Что ж ты молчала столько времени, почему не дала о себе знать?
Привидение как будто поежилось. Будь это фигура человека, я бы решил, что он опустил голову. Самохин подошел к ней ближе.
— Алена, прости. Я, дурак, думал, что нравлюсь тебе. Достаточно было просто сказать «нет», и не нужно было сбегать ночью на мороз. Ты ведь знала про опыт. А мы и подумать не могли, что в такую погоду кто-то гуляет по нашим лесам.
Он протянул к Алене свою руку и положил на ее плечо, так, будто перед ним стоял не бестелесный призрак, а вполне осязаемый, живой человек. Затем продолжил: — Ты верно связала свою трансформацию с погодой.
Но, физик мой, ты не учла одного. Душа наша — точно такая же материя, как и все остальное. Просто состоит она из таких частиц, до открытия которых человечеству еще ой как далеко.
И дальше он понес какую-то белиберду про частицы, про душу, про тело, про психологов и материю, а потом опять про частицы. Мне даже вдруг послышалось слово «чувства», хотя я не уверен.
Потом они словно взялись за руки и направились к выходу. От Павла Павловича, я заметил, начало исходить свечение, а у Алены стали видны контуры тела… У выхода они остановились, обернулись.
— Спасибо тебе, — сказала мне Алена.
— Как учиться закончишь — приходи. С удовольствием примем тебя в свою лабораторию, — добавил Павел Павлович.
После этого они ушли. Переступили порог здания — и словно бы растворились в пространстве.
Голова шла кругом. Что это было сейчас? Светящиеся привидения или живые люди? Куда они исчезли и где находятся теперь? Одни вопросы! И, очевидно, чтобы ответить на них, мне самому придется устраиваться в НИЯФ и… Не-ет! Перспектива стать таким же, как они, меня не особо радовала.
А что за бред нес Самохин? О душе, о неосязаемых материях… А еще ученый! В таком институте работает!
Однако же, слова его звучали настолько убедительно, что не верить ему, равно как и своим собственным глазам и ушам, было просто невозможно.
— Юра, Юр, — вдруг окликнули меня.
Я обернулся. На пороге комнаты стояла Катя.
— Как ты узнала, что я здесь?
— Догадалась.
Катюха улыбнулась и подошла ближе.
— Знаешь, ты прости… Я была неправа.
Я перебил ее:
— Нет, это ты прости меня, Катюша. И давай больше не ссориться, ладно?
— Никогда, — повторила она.
— Я тоже никогда.
— И я никогда.
Так мы и переговаривались, как Зеленая Алена и ее Павел Павлович. Она стояла так близко, что я чувствовал ее тепло. Как же здорово, что она рядом, такая близкая, осязаемая. И не светится!
