— Было бы интересно взглянуть, — Раймонд недоверчиво улыбнулся.
— Так я о том же. Три дня назад меня пригласили к нотариусу. Прихожу. Говорят, какой-то старик умер и завещал мне свой компьютер. Несколько неожиданно, но, если рассуждать здраво, да не оскудеет рука дающего. В воскресенье я притащил его в офис и включил, а там для меня письмо. Оказалось, тот самый немец, Фердинанд Айзенштайн. За то, что я угостил его тогда чашечкой кофе, чтобы сгладить неловкость, он оставил мне венец всей своей жизни — машину, в которой он сжал полную информацию о Вселенной. Сейчас покажу.
Грэг включил компьютер.
— Ну-ну, — произнес Раймонд. Его флегматичности могли бы позавидовать даже англичане и финны, о хладнокровии которых слагали анекдоты.
— Я бы тоже не поверил. Тем не менее, эта машина знает все, абсолютно все.
— Да? Сколько денег у меня в бумажнике? — все так же невозмутимо продолжил Раймонд.
По монитору побежали строки:
«Двадцать восемь единых долларов и тридцать пять центов. Плюс монета в пятьсот мерджских су в качестве сувенира. Кроме того, в бумажнике находятся водительские права и две кредитные карты. Первая — Международного Единого Банка, сумма на счете…»
— Хватит, на этом можно остановиться.
Грэг победоносно взмахнул рукой и даже чуть не подпрыгнул на месте от восторга: хладнокровие друга наконец-то дало трещину.
— Как она работает? — спросил Раймонд с неподдельным интересом.
— Я сам сначала не поверил. Ты слышал когда-нибудь о теории ограниченности общей информации?
— Что-то такое припоминаю. Лет пятнадцать назад о ней шумели, но никто так ничего не доделал, и все заглохло.
— Напомню. Вот, например, когда тебе самому надо задать бесконечное поле, ты что делаешь?
— Транслирую одну ячейку во все стороны до бесконечности.
— Верно. А помнишь, нам поставили задачу — сделать игру «На новом «Форде» по всей Земле»?
— Мы тогда наделали примитивов. Там, где были карты, выстроили их в соответствии с ними, где не было — пользовались самоорганизующимися стохастическими алгоритмами.
— Именно! Оказывается, Господь, создавая мироздание, делал так же, и всей информации в мире не так-то и много.
Раймонд иронически улыбнулся, но эксперимент с компьютером трудно было опровергнуть.
— Именно! — продолжал Грэг — Вся информация о Вселенной на самом деле может уместиться в этой маленькой машинке с удобным интерфейсом. Алгоритмы архивации Айзенштайна как раз вели к этому. А ты ему тогда подкинул идею, и он заархивировал свою информацию, а потом еще чью-то, а потом всю остальную, до которой смог добраться. А ее, как мы с тобой выяснили, не так уж и много.
— Не знаю, что сказать. И верю, и не верю. Позови Катрин.
Молоденькая контрактница Катрин Йоунсон нужна была лаборатории примерно как пятое колесо телеге. Но получалось, как всегда: фонды были отпущены, и использовать их надо было обязательно с привлечением наименее подходящих для работы личностей. Претендентов на должность лаборанта было трое: пигмей Хва, поступивший в первый класс школы в восемнадцать лет, но сумевший пройти всю программу средней и высшей школы за какие-то четыре года, умственно отсталый Уильям, который, как убеждали специалисты, почти преодолел последствия своей болезни, и голубоглазая исландка Катрин, только что окончившая заочно академию «Открытые границы».
Грэг и Раймонд не колеблясь выбрали последнюю. К их счастью, анкетные данные одноногой последовательницы культа вуду Винни Браун из Гаити опоздали на один день. Иначе начальство никак не смогло бы упустить столь ценный для статистики кадр.
Но как бы то ни было, вот уже полгода помимо основной работы Раймонд вынужден был придумывать работу и для Катрин. К счастью, последнее время лаборатория разрабатывала обучающие программы, пригодные даже для обучения идиотов, и для их испытаний Катрин оказалась незаменима.
Огромная Катрин вошла в офис в красном платье выше колен и босоножках на каблуках такой высоты, что Грэг почувствовал себя пигмеем Хва.
— Катрин, задай любой вопрос, на который никто не знает ответа, — попросил девушку Раймонд.
— Что я ела сегодня на завтрак? — после секундной паузы спросила девушка, и на ее круглом лице расплылась улыбка.
