Но вот норка с единственным входом — треугольной щелью. И часто мышь не может сразу найти входа. Она несколько раз испуганно тычется в узкую часть щели, прежде чем попадет в достаточно широкое место. В вентиляционной отдушине было все-таки тринадцать прорезей, а здесь щель одна, и запутаться тут мудрено, если хоть немного соображать.
* * *
Кусочек хлеба привязан на нитку. Конец нитки прибит к полу булавкой.
Мышь, побегав по полу, натыкается на кусочек. Схватив хлеб, ома бежит к норке, но нитка натягивается и выдергивает кусочек изо рта. Мышь испуганно прячется в норку.
Вскоре она опять выходит, и вся история повторяется несколько раз. Тогда мышь натягивает нитку и начинает дергать кусочек. Она встает на задние лапки, изгибается, подпрыгивает, тянет.
Кажется, чего проще? Одного укуса; зубов достаточно, чтобы перекусить нитку. Но мышь не понимает этого и поступает совсем иначе, по-своему, как не сделало бы ни одно разумное существо. Она начинает откусывать от кусочка по крупинке и уносить под пол.
Эта работа длится несколько часов. Наконец, под утро весь кусочек по частям перенесен вниз. Осталась только несъедобная нитка и совершенно не тронутая ни одним укусом петля на ее конце.
На следующую ночь опыт повторен иначе. Кусочек хлеба снова привязан на нитку, но кончик я терпеливо держу в руках. Наконец, мышь соизволила вылезти, схватила кусочек и унесла под пол. Я вытянул корку обратно. Повторилось все снова.
Мне хотелось установить, сколько раз мышь будет вылезать. Время у меня есть. Ночь длинная.
Вскоре мышка стала упираться под полом, неохотно расставаясь с куском. Похоже было, что я рыбачу и у меня клюет рыба. У мыши появились помощники, и они с писком и дракой не давали мне вытягивать корку. Мое терпение истощилось раньше, и я оставил корку под полом, укрепив нитку у входа. Через два часа оказалось, что корки уже нет, а петля на конце не тронута ни одним зубом.
Несколько мышей вместе оказались не умнее одной.
* * *
У входа в норку положена косточка. Мышь схватила ее поперек, а в таком положении косточка в норку не проходит, как ни толкай. Тогда мышь спускается под пол и, высунувшись, начинает втягивать косточку снизу. Но все напрасно, потому что она по-прежнему схватывает косточку поперек и не может догадаться схватить ее за конец. Так продолжается довольно долго, пока, наконец, косточка случайно не повертывается вдоль.
* * *
Только под полом мыши чувствуют себя в безопасности. Они там дома. Но какой запуганный вид имеет мышь, когда она бегает по полу в поисках корма, даже ночью! Вековые гонения сказались на поведении маленького вредителя.
Только мельчайшие крошки с’едаются тут же на месте. Все, что можно унести, поспешно утаскивается под пол.
Если наблюдать за поведением мыши, то легко заметить последовательно повторяющуюся смену одних движений другими в определенном строгом порядке, выработанном тысячелетиями.
Первое — нужно осмотреться, осторожно выглянув из норки. Затем следуют поспешные, лихорадочные поиски корма. Найденный кусочек тащится со всех ног к норке. У входа мышка поступает двояко: если кусочек мал, она ныряет вместе с ним под пол; если же он не пролезает, то, не выпуская его изо рта, мышь сначала старается силой втолкнуть его, а если это не удается, оставляет кусок у входа, спускается в норку и, высунувшись оттуда, начинает втаскивать кусочек по частям.
Но попробуем вмешаться и нарушить чем-нибудь этот обычный, установившийся распорядок.
Недалеко от норки привязан на резинке кусочек хлеба. Резинка прибита к полу булавкой. Если резинку натянуть, кусочек достигнет до входа в норку, но не дальше.
Вот мышка нашла кусочек и быстро несется с добычей к норке. Но не тут-то было! На пороге дома резинка натянулась, и кусочек не идет дальше.
Мышь применяет свой способ: она с силой, толчками засовывает корку вглубь, она поступает так, как будто имеет дело не с маленьким кусочком, а с большим, с трудом пролезающим куском. Но резинка продолжает оттягивать хлеб. Тогда мышь выпускает кусочек и ныряет в норку, чтобы сейчас же высунуться и начать втаскивать кусочек изнутри. Но упругая резинка уже проворно отдернула кусочек. Мышка выглядывает, удивленно пучит глаза, шевелит носом, ушами, но факт остается фактом — кусок лежит на прежнем месте.
