— Воспитать человека, Машенька! Создавать настоящих людей. Нелегкое дело…
Как-то случилось, что на эту тему больше не возникал разговор. Да и не до того было. Началась война. Тетя Поля проводила на фронт многих своих учеников…
«Воспитать человека!» — вот о чем думала Маша, в лихорадочной спешке готовя свой первый урок.
Она плохо провела эту ночь: часто просыпалась, смотрела на часы и лишь под утро заснула. Детские, милые видения снились ей: полянка, где на длинных стеблях стояли лиловые колокольчики; почти задевая их крыльями, проносились стрижи; выскочил заяц из леса и сел, сложив уши.
Утром Ирина Федотовна едва добудилась Машу. Торопливо одевшись, Маша побежала в школу. Все-таки она очень боялась урока и по дороге придумывала причины, из-за которых он мог бы не состояться.
Урок состоялся.
В классе вдоль стен на скамьях сидели студенты с блокнотами. Одна девушка, прикрывшись портфелем, доедала завтрак. Им хоть бы что! Спокойны. Маша прошлась по коридору в том состоянии изнурительной тревоги, когда хочется одного — чтобы поскорее все кончилось. Как-нибудь, только скорее.
Она вошла в класс со звонком.
— Здравствуйте, дети! — сказала Маша, не различая лиц, не узнавая своего голоса.
Ребята стояли, дожидаясь разрешения сесть; не дождались и начали усаживаться сами, весело переглядываясь и хлопая крышками парт.
Студенты, сидевшие вдоль стен, сразу принялись записывать что-то в блокнотах.
«Сейчас начну. Воображу, что я пионервожатая, как бывало на сборе», — сказала себе Маша. И начала:
— Ребята! Давно, больше ста лет назад, армия Наполеона пересекла границы нашей страны…
Юрий Усков сложил тетрадь в трубку и, приставив ко рту, свистящим шепотом подсказал:
— Забыла перекличку по журналу сделать!
— Ах, в самом деле! — испугалась Маша.
Но поздно исправлять ошибку.
Девочка на первой парте, коротко остриженная, с круглой гребенкой, которую она поминутно щупала на затылке, очевидно боясь потерять, негромко произнесла:
— У нас не история, а литература по расписанию. А вы про историю рассказываете.
«Обязательно провалю урок!» — со страхом подумала Маша.
— Ничего, слушай дальше, — ответила она девочке. — Это было в июне. Осенью армия Наполеона вошла в Москву. Наполеон ликовал. «Я победитель, — думал он. — Россия повержена. Мне поднесут ключи от города и на блюде хлеб с солью». Но никто не приносил Наполеону ключи от города.
В классе стало тихо. Маша, которая смотрела только на стриженую девочку, осмелилась взглянуть на других. Ребята слушали.
Какие хорошие и любопытные у них глаза! Маша только теперь это заметила. В сущности, от нее зависело, оставит сегодняшний день след в их жизни или пройдет без следа.
Эти мысли промелькнули в голове Маши в один коротенький миг, пока она окинула класс внимательным взглядом, и вдруг забота о том, понравится она своим критикам или нет, потеряла значение.
Она рассказывала, как Наполеон вошел в пустую Москву. Образ оставленного войсками и жителями города так живо возник в ее воображении, что она рассказала детям об осенних листьях, которые ветер срывает с деревьев и несет вдоль пустынных улиц, о вое голодных псов по ночам, о дыме пожаров. Из окон кремлевского дворца Наполеон смотрит, как город горит.
Толстый мальчик с красными щеками, в которых тонула крохотная кнопка носа, поднял руку:
— Вот так победитель!
Класс рассмеялся.
— Наполеон шел в Москву, чтобы покорить народ, но ошибся в расчетах, — продолжала Маша. — Он решил вступить в переговоры о мире.
Толстый мальчик фыркнул:
— Видит — ничего не выходит, о мире замечтался!
— Ну, наши покажут ему! — в азарте крикнул кто-то на весь класс. — Наши такой ему мир пропишут, чтоб не лез больше в Москву!
Стриженая девочка на первой парте уронила с затылка гребенку и, шаря по скамье, сердито приговаривала:
— Ладно вам! Не мешайте! Раскричались!
— А что наши сказали? Что Кутузов сказал? — не унимались ребята.
— Кутузов хитрец, он ответит!
— Чего ему отвечать! Скомандует войску…
Юрий Усков свернул тетрадь в трубку и подсказал:
— За дисциплиной следи! В классе шум.
Действительно, в классе был шум. Удивительно, как он был Маше приятен! Она не остановила ребят.
