И он излагает нам свой план. У него в отделе есть отличный мальчик…
— Клевый мэн… — подсказывает Борис.
Нет, кроме шуток, именно отличный мальчик. Программист. Закончил институт в прошлом году, а уже специалист высшего разряда. Золотая голова. Ну и к этому внешность: рост — метр восемьдесят пять, манеры как у лорда, девицы падают замертво, их поднимают и складывают штабелями…
— Ты думаешь, это ему удастся? — говорю я. — Отбить ее у Витьки?
Мика снисходительно улыбается.
— Отбивать ее не придется: он просто возьмет ее за руку, и она пойдет с ним на край света, начисто забыв про вашего прекрасного сына, а моего племянника… Насколько я понял, в этом состоит задача…
— А дальше? — спрашивает Борис.
— А дальше ваш прекрасный сын, а мой племянник, убедившись в ее неверности… Каким образом? Ну, это пустяки!.. Допустим, они сидят в кафе, а мы с ним случайно туда заходим выпить по чашке кофе… И вот, убедившись в ее неверности — сейчас он абсолютно убежден, что она любит его до потери сознания и на всю жизнь, — он берется за ум, пишет в деканат объяснительную записку, по вечерам сидит дома и, к радости Талочки, в одиннадцать вечера ложится бай-бай.
— Только в крайнем случае, — говорю я. — Ты понял, Мика? Я на это решусь лишь в крайнем случае! Я вижу, ты уже загорелся!
— Не делай большие глаза, — говорит Борис. — Еще нужно договориться с лордом!..
— Ну, с Вовкой-то мы поладим. Он знаком с моими трудами по теории управления, и я для него авторитет. К тому же в какой-то степени я его начальство…
— Использование служебного положения в личных целях карается по статье… — Борис называет статью и параграф.
И я, как всегда, удивляюсь его памяти.
Ночью я долго не могу заснуть. Уже вернулся Витька, пошуровал на кухне и рухнул на свою тахту. Рядом со мной, подложив ладонь под щеку, сном праведника спит Борис. Мы с ним обсудили план Кибернетика во всех деталях. Борис доволен. Все, что исходит от Мики, гениально, так он считает…
— И тебе не жаль Витьку? — говорю я. — Ведь это твой сын!..
— Мне жаль тебя, — говорит Борис. — Посмотри, на что ты стала похожа!.. А для него это будет только полезно… По крайней мере наглядно убедится, что парень с законченным высшим образованием…
— Так она и побежала в кафе! — взрываюсь я. — Сегодня у всех высшее образование! И каждый второй — «доцент наук»!.. Ну и что? Кто от этого стал счастливей?.. Ромео защитил диплом? Тристан был кандидатом наук? Я что-то не помню!.. И я еще далеко не уверена, что ей понравится этот лорд-мухомор!..
— Почему мухомор? — смеется Борис.
— Ну, Мика же говорил, что девицы от него мрут, как мухи!.. А возможно, он этого и не говорил. Но что-то в таком роде.
Ночью я думаю о Витьке. Если б он слышал, какие речи я толкаю в его защиту! Только этого недоставало — чтобы он их слышал!.. Я не сплю, и в голове у меня звучат строчки стихов, не написанных Пушкиным. Две таинственные строчки, словно вырванные нетерпеливой рукой из старого черновика.
…Так осень веселее лета,
Печальней осени зима…
Перед работой иду в парикмахерскую. Смотрю на себя в большое зеркало и вспоминаю слова Бориса: «На что ты стала похожа!» Моя Тоня на месте, сегодня ее смена. Знакомый парикмахер хорош уже тем, что ни о чем не спрашивает. Тоня знает, чего я хочу. Даже лучше знает, чем я сама. Это создает душевный комфорт, чувство расслабленности и покоя. В парикмахерской, как в церкви, можно углубиться в себя, помолчать или исповедаться. В зависимости от настроения. И даже послушать музыку: радио здесь не выключают…
— Может, слегка подстричь? — спрашиваю я.
— Рано, — говорит она.
Тоня категорична, и я подчиняюсь.
Она пританцовывает вокруг меня на своих стройных ногах, обутых не по сезону в летние босоножки, — в них не так устаешь. Мягкими движениями она накручивает на бигуди прядь за прядью, от ее рук приятно пахнет миндальным молоком и ланолином.
— И когда уже вы начнете седеть? — спрашивает она.
Это приглашение к разговору. Своеобразный комплимент.
— Вы находите, что пора? — говорю я. — Скоро, Тонечка! Вот мой Витька женится!..
— Неужели вы переживаете? Я бы, например, очень хотела, чтобы мой Петька скорей женился!..
