Появившийся на палубе мудрый Гогель выслушал еще раз историю корабельного и обратился к Потеряшке:
— Девочка, угомонись! Перестань расспрашивать беднягу. Его надо для начала накормить, напоить, спать уложить! Утро вечера мудренее. А завтра на свежую голову он, возможно, все вспомнит. Кот, живо завтрак гостю!
— Эй! Незваный гость, сосиски будешь? — деловито спросил высунувшийся из норки Крыс.
— Свят, свят! — перекрестился корабельный. — Крыса говорящая! О, ужас! Мне ничего не почудилось? У меня с головой все в порядке?
— Так я не понял! — обиделся Амадеус. — Мы будем кушать или глупые вопросы задавать? С головой у тебя, дядя, полный порядок! Да будет вам известно, на нашем корабле говорят все: люди, звери и даже телевизоры! Чтобы при встрече не удивляться, предупреждаю: ходит тут один такой, Мерцалкиным себя называет…
— Какое интересное судно! — восхитился Сева-корабельный. — Я определенно на нем задержусь! Мне у вас на «Жемчужине» начинает нравиться…
— А после вкусных котлет и сосисок тебе еще больше захочется остаться! — усмехнулся Василиск. — Корабельные сосиски едят?
— Конечно едят! — воскликнул Сева. — И котлеты, и сардельки тоже!
«Надо же, настоящая нежить! Как в сказках Гоголя! — потряс рыжей головой кот, пытаясь избавиться от видения. — Хм-м… корабельный… С ума сойти! Никогда раньше о таком не слышал. Однако, Сева, с тебя ручьями стекает вода, и сейчас ты больше похож на водяного».
— За мной! — скомандовал кот.
Сева отряхнулся от воды, словно большая собака и, громко чихая, прошлепал босыми мокрыми ногами следом за Василиском на камбуз, а Крыс засеменил за ним. Юля схватила швабру и принялась по-хозяйски убирать палубу. Забавно: бестелесный корабельный оставил на палубе полнее реальные мокрые следы.
* * *
Осторожный Василиск повел гостя окольными путями, опасаясь, что кто-нибудь заметит следы пребывания на судне Севы — корабельного безбилетника. Но как ни пытался кот обойти все людные места, все равно он наткнулся на человека. Механику Шарову после душного машинного отделения вздумалось подышать свежим воздухом. Заметив кота, он поманил его:
— Киса-киса! Иди сюда!
Пришлось Василиску подчиниться, надо же как-то отвлечь механика, вдруг Шаров заметит странным образом появляющиеся следы. Человека нет, а следы есть. Кот подошел к механику и подставил спину под большую ладонь. Мордочку кот отвернул в сторону, чтобы не вдыхать противный запах солярки. Да и потом, разве это приятно, когда тебе чешут подбородок шершавыми, словно наждачная бумага, пальцами? Хитрый Василиск из приличия потерся о ноги Шарова, чтобы отвлечь его от следов Севы корабельного. Но механик так устал от работы, что ничего не заметил.
— Странно, — тихо сказал кот, обращаясь к невидимому собеседнику. — Как это глазастый механик тебя не заметил?
— А я умею мимикрировать, — пояснил корабельный. — Сейчас ты видишь меня, только потому, что я позволяю себя видеть. Когда надо, в случае опасности, я полностью сливаюсь с окружающей средой. Вот сейчас я, как хамелеон, сольюсь с обстановкой и стану совершенно невидимым.
— Ой, нет! Лучше будь переменчивым, полупрозрачным и исчезай лишь при появлении матросов. Я не могу разговаривать с невидимкой и чувствовать, будто я болтаю со стеной! Надо же — настоящее привидение на борту!
* * *
Сева Рябоконь хоть и назывался «корабельным», но ел как заправский «столовский». Он мигом проглотил полновесную порцию, состоявшую из шести сосисок и десятка котлет, а затем умял целиком нарезной батон. Все эту прорву еды корабельный запил четырьмя стаканами компота и двумя стаканами киселя.
— Не наелся? И куда же в тебя помещается? — поинтересовался Василиск, хмуро наблюдая, как в желудке корабельного исчезает обед экипажа.
Сева обиделся, отставил в сторону четвертый стакан киселя и спросил:
— Тебе жалко, да? Я не ел сосисок много месяцев! И вкус котлет почти забыл. А это моя самая любимая еда…
— Лучше бы ты был вегетарианцем и ел морковку и капусту, — буркнул кот.
— На растительной пище в море долго не протянешь, — парировал корабельный.
— Мне не жалко, просто боюсь, что сегодня матросы останутся без завтрака и обеда…
