Юлька в стране Витасофии (сборник) - страница 6

— Есть! Сейчас принесу.

Поставив кастрюлю с водой на плиту, мама открыла шкафчик, достала оттуда пакет и направилась в Олечкину комнату.

— Пойдем, неразумный ребенок! — позвала она Олечку.

Раздумывая, нужно ли обидеться на слово «неразумный», Олечка пошла вслед за мамой, с удивлением наблюдая, как та посыпает угол комнаты горохом.

— Становись! — велела мама.

— Коленками?! — протянула Олечка, с сомнением погладывая на круглые ядрышка гороха. — Ты что: меня наказываешь? Но я ничего не успела натворить!

— Когда набедокуришь, я тебя коленками на соль буду ставить! — объяснила мама. — Горох — это для тренировки.

Минут через десять Олечка поняла, что ничего хорошего в горохе нет.

— Мама! — закричала она. — Переставь меня на соль, пожалуйста! На горохе неудобно!

— Ладно! — согласилась мама, с интересом поглядывая на дочку.

Взяв совок, мама собрала горох, выбросила его в мусорное ведро, а освободившееся место засыпала крупными зернышками соли.

— Прошу, сударыня! — предложила она дочке.

— Ой, как щиплет! — То, что соль болезней, чем горох, Олечка поняла быстро. — Мама, ты плохо придумала! Забери меня отсюда!

— Не всякое новое лучше старого! — Мама помогла Олечке встать на ноги, убрала впившиеся в кожу крупинки с ее коленок. — Помой руки и садись ужинать!

Доев жаренную картошку с грибами, Олечка потянулась рукой к чашке с чаем и, задев фарфоровую сахарницу, сбила ее со стола. Привстав, мама сердито посмотрела на лежавшие на полу осколки, рассыпанный сахар…

— Мама, давай договоримся, — быстро сказала Олечка. — Наказывать меня будешь по-старому!

Такая погода Петю радовала: давным-давно летняя и все-таки чуточку осенняя. Можно от жары не прятаться и пот рукавом не вытирать. Маме потом рукава не нравятся. Кричит, что стирать надоело. Как будто ее заставляют. Петя, например, и в грязной одежде хорошо себя чувствует.

Даже лучше, чем хорошо. Можно в разведчика играть и по огороду ползать.

Между грядками с помидорами и картофелем.

Сегодня Петя тренировался в меткости. Мама, вскапывая участок с садовыми деревьями, нашла в земле кучу камней, обязав сына отнести их в приютившийся на параллельной улице мусорный ящик. Словно у Пети других дел нет! Но мама даже слушать сына не захотела. Когда он объяснял, что нельзя у деревьев камни забирать. Они ведь для чего-то их собирали. Не для мусорного же ящика! А мама засмеялась, переоделась и на рынок поехала: что-то из несъедобного покупать.

Кучу камней и улицу разделял скрытый кустами сирени деревянный забор, возле которого высилось вишневое дерево. Верхушка дерева причудливо переплеталась, образуя круг, напоминающий баскетбольное кольцо. В него-то Петя и швырял камни, насчитав три попадания из одиннадцати бросков.

В целях безопасности — своей и чужой — Петя периодически выходил на улицу: место приземления камней. Никого. Только через пять дворов приткнулся к обочине большой черный «Мерседес». Это к бабушке Наде из Москвы сын с внучкой приехали. Мама говорила: сын богатый-пребогатый.

А девочка симпатичная. Когда сережку вчера потеряла, Петя нашел и отдал.

Заинтересовавшись машиной, Петя подошел поближе. Красивая. Внутри пусто: гости, наверное, чай у бабушки Нади пьют. И богатством хвастают.

Конечно, их никто мусор носить не заставляет!

Вернувшись во двор, Петя продолжил тренировку, усложнив ее тем, что камни бросались из положения «сидя», а не «стоя». Разведчик все уметь должен.

Хуже всего летели куски черепицы, чертившие в воздухе загадочные знаки. Может, марсианам семафорили. Зато «голыши» описывали правильную кривую, если не поражая, то задевая цель. И вдруг…

Петя держал в руках вытащенный из поредевшей кучки черный камешек с серебристыми точками. Его края были твердые и острые, зато остальная часть — гладкая и приятная на ощупь. А серебристые пятнышки блестели так заманчиво, что не хотелось отводить глаз.

«Волшебный камень, — решил Петя. — Я его сейчас швырну, а потом подберу».

Взлетев, камень пронесся через середину кольца и рухнул вниз. И…

Петя сдержал готовый вырваться крик радости: камень ударился обо что-то, непохожее по звуку на утоптанную щебенку пригородной улицы.