Позвякивая шпорами, генерал, на ходу надевая лайковые перчатки, с достоинством вышел из класса. Члены комитета растерянно переглянулись. Приказный Прокудин раскатисто захохотал:
— Вот отмочил так отмочил… Ха-ха-ха!.. Говорит: «Огорчен, что лишаюсь удовольствия с вами беседовать…» Ха-ха!.. Молодец! Ей-богу, молодец!.. Здорово отрезал.
— Говорил же я тебе, что из этого толку не выйдет, — набросился на Прохора Жученков. — Смех один, да и все.
Прохор гневно хлопнул кулаком по столу.
— Ты что, Жученков, хвостом закрутил? — выкрикнул он. — Ты кто есть, а? Скажи! Председатель революционного комитета полка, поставленный на эту должность самой революцией, избранный казаками? И ты перед генералом струсил. Эх ты! Ежели генерал с нами не стал говорить, так значит мы должны подчиниться ему?.. Так, что ли? Стало быть, по-твоему, мы должны идти душить рабочих? Революцию?.. Что молчишь?.. Мы должны за горло взять командира полка и заставить его слушаться нас…
— Позвольте сказать, — поднялся с парты, до сих пор молчавший член комитета, франтоватый молодой сотник Фролов. — Я считаю, вопрос ясен. Пререкаться нам здесь нечего. Вы слышали, генерал заявил, что полк не будет душить революцию, а, наоборот, будет ее защищать. О чем же тут могут быть разговоры?.. Предлагаю прекратить всякие споры по этому вопросу. Дальнейшие события покажут нам, что нужно будет предпринимать.
— Правильно! — обрадованно воскликнул Жученков. — Чего зря языком болтать. Поживем — увидим. Само дело покажет…
— Поздно будет! — крикнул Прохор. Но его никто не слушал. Члены комитета торопливо уходили из школы.
* * *
Вахмистр Востропятов был огорчен провалом заседания полкового комитета. Но он не хотел так легко сдать своих позиций и примириться с тем, чтобы генерал Хрипунов повел полк на подавление революционного Петрограда.
Вокруг Востропятова группировались надежные большевистски настроенные казаки, на которых можно было положиться в любую минуту. Но таких было мало. Надо было на свою сторону привлечь еще больше полчан, наиболее авторитетных среди казаков, убедить их, что командир полка Хрипунов ввязывает их в авантюру, задуманную Корниловым, которая неминуемо приведет к гибели.
Из наиболее авторитетных в полку казаков был Прохор Ермаков. Востропятову нравился этот честный молодой казак. Он знал, что Прохор грамотен, лучше многих других казаков разбирается в происходящих событиях. И Востропятов в первую очередь решил приблизить его к большевикам.
…Прохор с Востропятовым сдружились крепко. Вахмистр знал много, имел опыт революционной работы. Они часто о многом беседовали. Прохор все больше и больше поддавался влиянию своего друга. Востропятов свел его со своими друзьями-большевиками.
Эта дружба с вахмистром и его товарищами была решающей в жизни Прохора. Он бесповоротно избрал путь революционной борьбы, стал верным помощником Востропятова.
Несмотря на противодействия со стороны большевистски настроенных казаков во главе с вахмистром Востропятовым и Прохором, генералу Хрипунову все же удалось под страхом отдачи под суд заставить казаков погрузиться в вагоны. Теперь уже ни для кого не было секретом, что полк направлялся к Петрограду.
У казаков было подавленное настроение. Для каждого стало понятно, что полк шел туда не для прогулки, а для битвы с революционными войсками, защищающими столицу.
Среди казаков велись по этому поводу оживленные разговоры:
— Ведь генерал же сказал, что он против революции не будет выступать? А вот, оказывается, сбрехал.
— Он и зараз говорит, что супротив революции не пойдет, — отвечали другие. — Он, мол, не супротив революции, а супротив смутьянов, грабителей и жуликов идет. Вот и пойми его.
17 августа вечером первая и вторая сотни были погружены в вагоны и первым эшелоном двинуты по направлению к Минску.
Стояла теплая августовская бархатная ночь. Прохор и Востропятов сидели у распахнутых дверей товарного вагона и вели тихий разговор. Мимо проплывали огоньки сел и деревень. В вагоне, у фонаря, казаки играли в карты.
— Это ведь еще не все, — говорил вахмистр. — Я убежден, что наши атаманцы не будут сражаться против революционных войск. Вот посмотришь, Ермаков, как подойдем к Петрограду, да ежели увидят наши казаки, против кого их посылают класть голову, так сейчас же повернут назад. Класть головы за Корнилова да за таких, как наш генерал, они не будут. Не дураки.
