- Вы не поэт?
- Нет, - покачал он головой. - Стихи не особенно люблю. Прозу люблю... На писателей, пишущих прозу, смотрю, как на богов...
- Да, - раздумчиво протянула Марина. - Писатель - это какой-то необычный человек... Иногда читаешь какую-нибудь интересную книгу, и она так тебя увлечет, что ты забываешь обо всем... Ты и плачешь и смеешься, страдаешь вместе с героями... - Она помолчала. - Как мне хотелось бы одним глазком взглянуть на живого писателя!
- А я видел, - проговорил Виктор. - Когда я лежал раненый в Петрограде, к нам в госпиталь приходил писатель Алексей Толстой... Слышали про такого?
- Слышала. А зачем он приходил в госпиталь?
- Там у него знакомый вольноопределяющийся лежал... Он ему конфеты, печенье и книги приносил... Я тоже читал его книги.
- Счастливый вы человек! - вздохнула Марина. - А я стихи пробовала писать.
- Стихи? - оживился он. - Вот так?.. Прочтете мне?
- Так вы же не любите стихов.
- Нет, ваши я люблю, - вырвалось у него, и он смущенно усмехнулся.
Марина внимательно посмотрела на него и ничего не сказала.
Помолчав, она проговорила:
- Как время быстро летит... Как будто совсем недавно я поступала в гимназию, а вот уже совершенно незаметно я ее кончаю... А это значит, что я уже стану взрослой.
- К родителям поедете после гимназии? - спросил Виктор. - Или будете куда-нибудь устраиваться работать?
- Знаете, Виктор, я очень люблю медицину. Мне хотелось бы стать фельдшерицей, акушеркой или... быть может, даже и врачом...
- Ну, и за чем же дело стало?
- Дело, конечно, за мной, - ответила Марина. - Свою мечту я обязательно осуществлю... Вот сейчас я узнала - в Ростове есть медицинский факультет. Скоро будет производиться в него набор курсисток... Вот я и хочу попробовать туда устроиться.
- Хорошее дело, - одобрил Виктор. - Я тоже очень хочу учиться. Как только демобилизуюсь, буду куда-нибудь определяться на учебу, хотя меня больше тянет к литературе.
На западе ярко пылала заря, охватив пожарищем треть неба. На ветвях, загораясь мелкими алмазами, выступали капли вечерней росы. Из-под корней акаций поползли длинные вечерние тени.
- Уже поздно, - проговорила Марина. - Надо идти...
- Подождите, Марина, - с трепетом сказал Виктор. - Я... хочу вам что-то сказать...
Марина искоса внимательно посмотрела на него.
- Хорошо, - сказала она. - Я посижу еще немного.
Но Виктор молчал, не решаясь с ней заговорить.
- Вы хотите мне что-то сказать? - опустив глаза, спросила она.
- Да... - тихо произнес он. - Но... как об этом сказать вам, я не знаю... Я не знаю, как вы отнесетесь к этому. Ну, понимаете ли, Марина, вы мне нравитесь, - выпалил он вдруг и похолодел от своей смелости. "Боже мой! - чувствуя, как у него часто забилось сердце, подумал он огорченно. Что я наделал?" Ему хотелось сорваться со скамьи и бежать от Марины, чтобы не испытывать стыда от совершенного поступка.
Девушка тоненько засмеялась в смущении и взглянула на него своими большими лучистыми глазами.
- Витенька, - прошептала она, закрывая лицо руками, - ведь вы мне тоже очень, очень нравитесь... Неужели вам это не понятно?..
VIII
В начале августа Атаманский полк неожиданно был снят с австрийского фронта и переброшен под Гомель. Казаков расквартировали по крестьянским хатам в небольшой деревушке Дуньково. Среди казаков эта переброска вызывала недоумение и оживленные разговоры. И когда они обращались к офицерам с просьбой объяснить, зачем их перебросили в эту деревню, те отвечали, что полк-де переброшен сюда на отдых.
Но этому никто не верил по многим признакам, которые не могли ускользнуть от внимательного глаза, было видно, что полк готовился к выступлению. Но куда и зачем - никто не знал.
Однажды Прохор Ермаков, живший на окраине деревни в хате одного крестьянина, вывел из хлева своего коня и стал его чистить щеткой и скребницей.
Было прозрачное прохладное утро. Только что Прошел небольшой дождь. С неумолчной болтовней в обмытом воздухе метались воробьиные стаи. Дождевые капли искрами вспыхивали на ветвях деревьев. Конь не стоял на месте: то бил копытом землю, то пытался взвиться на дыбы.
