— Ты возвращаешься домой? — она спросила вполне доброжелательно. Ей просто хотелось знать, что к чему.
— Нет, — сказала я, уже зная, что сюда не вернусь. Я собираюсь назад, к себе домой, ждать, когда придет муж. Если он не придет, я обойдусь. У меня родится ребенок, буду заботиться о нем с Джоном или без него. Денег достаточно, думаю, у нас будет все необходимое. Материнские объятия и ночь на моей старой кровати придали мне сил.
Прошло несколько дней, и однажды я проснулась от звука ключа во входной двери. Джон вошел в спальню, разделся и лег в постель. Мы лежали, слыша как бьются наши сердца. А когда я подумала, что умру, если он не прикоснется ко мне, он протянул руку. Мы только повторяли: «Прости, прости, прости».
В ту ночь мы, как никогда, страстно любили друг друга. Мы были как сумасшедшие. Когда все кончилось, Джон отодвинулся от меня и стал неподвижно смотреть в потолок. Он говорил, что я одурачила его в первую ночь после свадьбы. «Ты была такая хорошая, я так тебе верил». Я все время просила прощения, даже когда он встал и начал одеваться. Когда он уходил, мне хотелось бежать за ним, но я не побежала — знала, это бесполезно.
Я потратила огромные деньги на устройство детской комнаты, подписывала чеки по всему городу. Если уж Джон не хочет жить со мной, то пусть хоть вспоминает о моем существовании, просматривая банковский баланс. Я пригласила человека покрасить в детской и оклеить ее обоями, заказала белую мебель и забила все шкафы детской одеждой. Когда вечером направлялась к кровати, ноги гудели от хождения по магазинам. Иногда Джон приезжал, но чаще я спала одна. Однажды, когда он перед уходом одевался, я взяла его за руку и повела в детскую. Думала, если он ее увидит, то не сможет уйти.
Он посмотрел на колыбельку, ванночку, стул на колесах:
— Кто был твой первый парень?
Я рассказала ему в двух словах, в ужасе, что он опять набросится на меня. Для безопасности стала рядом с дверью — вдруг придется убегать. Когда я закончила, он закрыл за моей спиной дверь и уехал к матери.
Несколькими днями позже Лоррен нанесла мне визит. Она вошла в дом без стука, я в это время читала в постели журнал «Тру стори». Она стояла напротив окна, загораживая свет. Она сказала, что я обесчестила ее сына, женив его на себе путем обмана. «Все можно было бы устроить, если бы не беременность», — сказала она и замолчала. «Я дам тебе 10 тысяч долларов, если ты разведешься с Джоном и откажешься от прав на его ребенка».
Господи, помоги. Я громко рассмеялась. В нашей спальне она, пахнущая духами «Шанель № 5», с огромной черной плоской сумкой в руках, уверенная, что получит все, что хочет. Она казалась мне смешной.
— Вам неизвестно, что ваш сын посещает меня по ночам? — спросила я.
Она не знала, и это было видно сразу.
— Если Джон разведется со мной, я сделаю все, чтобы со мной остался ребенок. Найму адвоката, уеду отсюда — сделаю все.
Я назвала ее старой дурой, она меня — потаскушкой и вруньей. Она заявила, что после всего сделанного мной любой суд в стране лишит меня права воспитывать ребенка.
Я не видела Джона почти неделю. Когда он появился, я не подпустила его к себе: «Здесь была твоя мать». Он кивнул и сел на край кровати, потирая ладонями лицо, и не попытался меня успокоить.
Уезжая в клинику, позвонила на завод Джону. Секретарь сказал, что он должен вернуться из Нью-Йорка и как только появится, ему передадут о моем звонке. Я взяла такси до госпиталя. Вы думаете, что это ужасно, да? Но это не было ужасно. Думала только о том, чтобы доехать, куда нужно. В приемной спросила у сестры, не приехал ли еще мой муж. Она покачала головой и попросила не пугаться: миллионы женщин прошли через то, что мне предстоит. По прошествии нескольких часов я стала матерью.
Когда сестра дала мне в руки моего сына, меня нисколько не волновало, где Джон и вернется ли он когда-нибудь. Я засыпала и просыпалась с мыслью о ребенке. Мне приносили его, и я терлась губами о его головку, пока он сосал грудь. Когда вошел Джон, я крепко прижала к себе малыша, повторяя про себя: «Нет, ты не отберешь его». И если бы мы с Джоном развелись, реакция была бы та же. Я так страдала при родах, я охрипла от крика. И вдруг вижу человека, который выглядит так, будто он только что хорошо пообедал.
