О, когда же мой разум станет чистым и когда он успокоится в высшем сознании? Когда мой разум успокоится в бесконечном, как волна находит успокоение в океане? Когда я буду свободен от всех стремлений? Когда я смогу смотреть на все с одинаковым расположением? Когда же я наконец избавлюсь от этой ужасной лихорадки мирской жизни?
О разум, успокоишься ли ты в мудрости великих мудрых? О мой интеллект, ты мой друг, — раздумывай над учениями мудреца Васиштхи так, чтобы нам обоим спастись от несчастий мирского существования.
Валмики продолжил:
Когда взошло солнце, Рама и другие встали и выполнили утренние омовения и молитвы, и пришли к резиденции мудреца Васиштхи. К тому времени мудрец тоже закончил свои молитвы и был в глубокой медитации. Он поднялся и вместе с остальными взошел на королевскую повозку и прибыл ко дворцу короля Дашаратхи. Когда они вошли на двор, король сделал три шага вперед с подобающими поклонами.
Вскоре после этого собрались все остальные члены собрания (боги, полубоги, мудрецы и прочие) и заняли свои места.
Открывая дневное заседание, Дашаратха сказал:
О великий, я надеюсь ты отдохнул после напряжения вчерашнего разговора. С нашей стороны, мы воодушевлены словами высшей мудрости, которые ты донес до нас вчера. Несомненно, слова просветленных мудрецов рассеивают страдания всех существ и даруют им блаженство. Они отгоняют нечистоту, вызванную нашими же нехорошими поступками. Гнусные склонности, такие как желания, жадность и т. д., ослабляются твоими словами. Наша невежественная вера в реальность этого мира сталкивается с достойным противником.
О Рама, только день, когда ты поклонился такому мудрецу, можно считать прожитым, все остальные дни — дни тьмы. Это твоя лучшая возможность — думай и учись у мудрого тому, чему единственно стоит учиться.
Васиштха сказал:
О Рама, заставили ли тебя глубоко задуматься мои учения? Размышлял ли ты о них в течении ночи и запечатлел ли ты их в своем сердце? Помнишь ли ты, как я сказал тебе, что разум является человеком? Помнишь ли ты, что я тебе сказал о создании вселенной со всеми деталями? Только постоянно помня такое учение, можно его понять.
Рама сказал:
О мудрый, воистину, я так и делал. Я не мог заснуть и провел всю ночь в медитации над твоими просветляющими словами, стремясь увидеть истину, на которую они указывают. Я сохранил в своем сердце твои слова. Кто же откажется от твоего учения, зная, что оно дарует ему высшее блаженство? В то же время, они сладки для слуха, они помогают всему благоприятному в человеке и приносят нам несравненные ощущения.
Потому, О великий, молю тебя, продолжи свои рассуждения.
Васиштха сказал:
О Рама, тогда слушай рассуждения об окончании вселенной и достижении высшего спокойствия.
Этот кажущийся бесконечным мир поддерживается нечистыми (раджаса) и глупыми (тамаса) существами, как огромное строение поддерживается колоннами. Но он легко и играючи оставляется теми, чья сущность чиста, как змея легко оставляет вонючее болото. Те, чья сущность чиста (сатва) и чья деятельность (раджас) основана на чистоте и свете, не живут свою жизнь механически, они задумываются об источнике и сущности этого кажущегося мира. Когда такие раздумья ведутся с помощью верного изучения писаний и в компании мудрых, возникает чистое понимание, в котором истина видна, как при свете лампы. До того, как эта истина ощущается лично с помощью таких размышлений, истина воистину не видна. О Рама, твоя природа чиста, потому задумайся о сущности истины и лжи, и будь привержен истине. То, чего не было в начале и не будет в конце, — можно ли это считать истиной? Только то можно считать истиной, что было всегда и всегда будет.
Рождение принадлежит разуму, О Рама, и взросление тоже совершается в разуме. Когда четко видна истина, разум освобождается от своего собственного невежества. Потому, пусть предварительное изучение писаний, компания святых и совершенствование бесстрастия ведут твой разум по пути праведности. Вооруженный всем этим, надо найти прибежище у ног мастера (гуру), чья мудрость совершенна. От всего сердца придерживаясь учения мастера, постепенно достигается пространство совершенной чистоты.
