— Написав ее на языке, который никто не понимает?
— Что-то вроде того.
— Я читал доклады, доказывающие, что Эйнхард никогда не писал «Биографию Карла Великого». Никто ничего не знает наверняка.
— Мистер Малоун… — Кристл посмотрела на него с явным осуждением.
— Почему бы вам не называть меня Коттон? А то я постоянно чувствую себя в каком-то официальном заведении, а это странно, не так ли?
— Интересное имя.
— Мне нравится.
Она улыбнулась.
— Я могу объяснить вам все гораздо подробнее, использовать больше доказательств и разных исторических деталей. Но не хочу этого делать сейчас. Мой дед и отец потратили годы на исследования. Мне необходимо кое-что вам показать. Как только вы это увидите, вы не только поверите мне, но, я уверена, согласитесь с тем, что наши отцы умерли не напрасно.
Несмотря на то что ее глаза выражали готовность принять все его возражения, она явно что-то недоговаривала, и они оба знали это.
— Мой отец был капитаном подводной лодки, — сказал Малоун. — Ваш отец был пассажиром этой подводной лодки. Ладно, у меня нет ни малейшего представления, что каждый из них делал в Антарктиде, но я все еще уверен, что они погибли напрасно.
«И всем было наплевать на это», — мысленно добавил он.
Кристл отодвинула тарелку с супом.
— Вы поможете нам?
— Кому это нам?
— Мне, моему отцу и вашему.
Он уловил нотку возмущения в ее голосе, но Малоуну нужно было время, он должен был получить информацию от Стефани.
— Как насчет такого варианта: дайте мне выспаться и хорошенько все обдумать. А завтра вы сможете показывать мне все, что захотите. — Он решил, что отвергнуть предложение второй сестры сможет немного позже. — Честно, но уже довольно поздно, — и взгляд Коттона заметно потеплел.
Они вышли из кафе и зашагали по заснеженному тротуару обратно в отель. До Рождества оставалось еще две недели, но Гармиш уже украсили гирляндами, иллюминацией и всякой новогодней мишурой. Малоун воспринимал праздники неоднозначно. Но последние две встречи Нового года он провел с Хенриком Торвальдсеном[31] в его поместье «Кристиангаде», и в этом году, вероятно, все будет точно так же. Он размышлял о Кристл Фальк и ее рождественских традициях. Кажется, ее одолевала меланхолия, и она совсем не пыталась это скрыть. На первый взгляд Кристл казалась умной и решительной, и в этом она не сильно отличалась от сестры. Но, так или иначе, Малоун прекрасно понимал, что они — два неизвестных в одном уравнении и им не следовало доверять.
Они перешли улицу. Почти все окна в украшенном новогодней иллюминацией отеле были зажжены. Когда Коттон уходил, то оставил свет включенным, и сейчас он внимательно смотрел на них. В его комнате на втором этаже, расположенной прямо над гостиничным рестораном и холлом, кто-то был. Чья-то тень мелькнула в приоткрытом окне.
Кристл тоже заметила это движение.
Занавески на миг раздвинулись. Показалось лицо человека, и он встретился взглядом с Малоуном. Затем незваный посетитель повернул голову направо, на улицу, и тут же отошел в глубь гостиничного номера. Коттон и Кристл заметили лишь тень, бросившуюся к выходу.
Малоун проследил взглядом и увидел машину, припаркованную на противоположной стороне улицы. В ее салоне сидели трое мужчин.
— Пошли, — сказал Коттон.
Он знал, что им нужно уходить, и как можно быстрее. Слава богу, что Малоун не оставил в гостинице ключи от арендованной машины. Они помчались к автомобилю и запрыгнули в него.
Коттон завел двигатель и выехал со стоянки. Затем вдавил педаль до упора, резко развернулся и газанул со стоянки, не обращая внимания на гололед и мелкое крошево снега. Он опустил стекло со своей стороны, повернул на бульвар и увидел в зеркале заднего вида человека, выбегающего из отеля.
Тогда Малоун достал из куртки пистолет и, как только приблизился к припаркованной машине, резко снизил скорость и выстрелил в ее заднее колесо. Трое мужчин лишь пригнули головы к сиденьям, опасаясь, что пули предназначались им. Но Коттон, не обращая ни на что внимания, снова газанул и помчался в центр города.
