Она развернулась, и Голубой Поток с ужасом в глазах увидел, как его копье вырвалось из быстро затягивающей раны на боку Большой Трещины. Дотянувшись до его кожи, оружие оставило на ней церемониальный надрез, и жидкости их тел смешались, стекая на кору с наконечника копья.
Несмотря на серьезную травму, первоклассного бойца вроде Большой Трещины такая рана бы в лучшем случае лишь замедлила, и когда она повторила свой вызов, ответить на него не осмелился ни один чила.
— Мы отправимся в Рай Светила, но не прямо сейчас, — объявила собравшемуся клану Большая Трещина. — Пока что нам не хватает провизии, чтобы пережить долгое путешествие по гиблым землям, отделяющим наш дом от Рая. Мы должны вырастить еще больше стручков. Отправляйтесь на поля и засейте их семенами — куда больше, чем раньше. Мы отправимся в путь после того, как соберем следующий урожай.
Клан вернулся к работе, чувствуя досаду из-за отложенного путешествия к Раю Светила, которая, впрочем, уравновешивалась их естественным нежеланием покидать родной дом. Уже через несколько оборотов рана Большой Трещины зажила, и новый Лидер позаботилась не только о том, чтобы чила посадили достаточно семян, но и постаралась заручиться поддержкой Голубого Потока, который по-прежнему был одним из лучших воинов ее клана. Она шлепала и дразнила его при каждом удобном случае. Через несколько ходов он, наконец. перестал дуться из-за проигрыша, уступил ее подколкам, и они предались совместным любовным играм. В скором времени Трещина почувствовала, как внутри нее зреет новое яйцо — взамен того, которым она пожертвовала ради своей победы.
Посадив в одном месте несколько чудных семян в форме грозди, Большая Трещина стала с интересом наблюдать за всходами, но к ее большому разочарованию растения, стручки и находившиеся внутри них семена ничем не отличались от выросших их овальных семечек, которые охотники добыли в Рае Светила. Объяснить это ей так и не удалось.
Пока зрел урожай, Большая Трещина тешила себя математикой. Научившись отождествлять стручки с семенами, она в аналогичной манере обзавелась коллекцией камней, по одному на каждого чила в ее клане.
С притоком провизии чила пришлось соорудить новый ларь для хранения стручков. Большая Трещина решила, что сейчас подходящий момент, чтобы выяснить, хватит ли обновленного запаса на весь клан. Но ей совершенно не хотелось вытаскивать все эти стручки из ларей, выстраивать их в ряд напротив семян, собранных на обратном пути из Рая Светила, складывать в кучки и, наконец, снова пересыпать в клановые закрома.
В этот момент Трещина совершила очередной концептуальный прорыв.
— Зачем мне перекладывать с места на место сами стручки? — подумала она. — Я могу составить группу семян, по одному на каждый стручок в ларе. После этого перекладывать семена будет куда проще, чем сами стручки.
Вскоре перед отверстием в стручковом ларе появился ларь поменьше, в котором лежала горка семян — по одному на каждый стручок. За содержимым ларя наблюдал первый среди чила счетовод — Старец, которому было поручено добавлять одно семя, когда в ларь добавлялся новый стручок, и убирать — когда стручок кто-нибудь съедал.
По мере сбора урожая даже количество семян возросло настолько, что стало не хватать места в семенном ларе. Взглянув на него, Большая Трещина испытала одновременно и удовлетворение, и ужас. Научившись использовать математику для облегчения своей работы, она продолжала придумывать все новые и новые способы ее упрощения. В задумчивости она толкала с места на место груды семян. В какой-то момент Трещина заметила, что из-за своей продолговатой овальной формы семена зачастую объединялись в комочки. Она поняла, что если расположить семена так, чтобы их стороны касались друга, получится изящная фигура в форме грозди. Число семян при таком расположении сторона-к-стороне всегда оказывалось одним и тем же, но их было слишком много, чтобы просто пересчитать. Из них получался красивый узор, похожий на гроздевые семена, которые Большая Трещина встречала внутри стручков из Рая Светила. Она поместила одну из таких гроздей рядом с группой обычных семян. Они казались одинаковыми. И тогда о себе напомнила уже знакомая привычка находить изоморфные соответствия.
