Готовясь к предстоящим испытаниям, Утешительница и без того не ела три дюжины оборотов, но потребовалось выждать еще две, прежде чем ее тело, по мнению ученых и докторов, достаточно ослабло, а процессы жизнедеятельности были подорваны до такой степени, чтобы растительные ферменты возобладали над животными. Теперь можно было приступать к следующему этапу метаморфозы.
По легендам сказителей, после трансформации Убийцы Скороходов на ее верховине появились пятна. Серия болезненных экспериментов над добровольцами, которым посредством длительного облучения рентгеновскими дуговыми лампами прижигали небольшую часть верховины, показала, что причиной пятен были волдыри, образующие на коже после определенной дозы рентгеновского излучения. При этом было крайне важно подобрать правильный момент, так как слишком долгое облучение приводило к тяжелым ожогам с обугливанием волдырей. У добровольца, испытавшего на себе такую дозу излучения, на месте ожога до сих пор оставался мерзкий шрам. Если бы ожог охватывал гораздо большую площадь, он бы попросту не выжил.
Когда по ней ударили батареи рентгеновских дуг, Утешительница была едва в сознании. Фиолетово-белые лучи изливались на ее ослабшее тело беспощадным потоком. От боли и шока сознание Утешительницы помутилось, и она растеклась в плоскую лужицу. Доктора пристально наблюдали за процессом, поэтому рентгеновские лампы были выключены сразу же, как только на ее коже начали появляться волдыри.
Командир взвода и Первенец Утешительницы с ужасом и отвращением глядели на лежавший перед ними сплющенный, испещренный волдырями кожный мешок. Ученые и доктора вились вокруг, постоянно ощупывая спящее тело своими усиками.
— Она все еще жива, — сообщил один из докторов. — Но ее тело функционирует весьма необычным образом. Жидкостные насосы не пульсируют так, как это происходит у чила, потерявших сознание после удара в мозговой узел; их движения сильно замедлены. Такое состояние люди называют сном.
Приблизившись к телу матери, Первенец Утешительницы подтвердил их диагноз. — Вам и правда повезло, что она до сих пор жива, — заметил он. — Продолжайте свою работу.
— Мы сделали все, что могли, — сказал один из ученых. — Теперь все зависит от ее собственного тела. Нам остается лишь проследить за тем, чтобы ее тело оставалось в покое. Все, что нам нужно — это ждать и наблюдать.
В течение двух дюжин оборотов состояние Утешительницы почти не менялось, если не считать медленного исцеления покрытой волдырями верховины. Первенец заметил, что по мере выздоровления кожи ее мышечный тонус — который и без того был низким под конец голодания Утешительницы — теперь практически сошел на нет. Кожа под заживавшими волдырями казалась почти прозрачной. Затем, спустя еще дюжину оборотов, под центральной частью кожного мешка стала расти небольшая, двенадцатиконечная корона.
— Похоже, что трансформация работает, — сообщил один из ученых. — Сейчас уже должен быть сформирован главный корень, а это — заготовка балочной структуры, которая будет удерживать кожу над поверхностью Яйца.
Внутри Утешительницы трудились ферменты и гормоны. Они набросились на мышечную ткань и растворили ее, но лишь до определенного предела, о чем позаботились необходимые энзимы. Похожие на цепочки молекулы, образующих мышцы чила, были аккуратно разделены на нити, которые тщательно поддерживались в состоянии вытянутых волокон. Чем они длиннее, тем прочнее будет итоговый драконий кристалл. Собирая плавающие в телесной жидкости волокна, ферменты строили настоящее инженерное чудо, которое, несмотря на неимоверную гравитацию Яйца, должно было поднять исполинское тело над поверхностью звезды — жесткие конструкции растительного тела, способные на то, что было не под силу гибким тканям животных. Ферменты тщательно перерабатывали длинные волокна в вещество, окруженное прозрачным кристаллиевым слоем, образуя композитный материал, во много раз превосходящий по прочности кристаллий животных. Какое-то время процесс шел без осложнений, и балочная конструкция росла, медленно поднимая над корой истончившийся кожаный мешок. Однако до завершения двенадцатиконечной структуры было еще далеко, а запасы мышечной ткани начали постепенно иссякать. Рост замедлился, и ферменты, упорно старавшиеся обойтись посредственными стройматериалами, энергично перерабатывали каждое из оказавшихся поблизости волокон. В итоге последние фрагменты шипов почти целиком состояли из прозрачного кристаллия, который совершенно не годился для этой цели.
