Кафе "У Тони" было отлично известно полиции. Двое молодых полицейских, которые часто бывали здесь под видом геев, были тщательно проинструктированы и отправлены туда со словами: "Смотрите во все глаза. В первый вечер фотографии никому не показывайте. Если ничего не заметите, на вторую ночь можно их показать, но осторожно, только знакомым и по одной. Шумное обсуждение ни к чему."
Эти слова были встречены с пониманием.
— У нас там знакомые сохранились ещё с прошлого года, — напомнил один из переодетых полицейских, — Было дело.
— Но вас ведь тогда не разоблачили?
— Да нет. Можем действовать.
— Вот и хорошо. Возобновите знакомство.
— Могут спросить, зачем нам те двое понадобились. Знаете, эти ребята за любую мелочь могут дружка заложить, но если ему что-то серьезное грозит — тут они проявят солидарность.
— Так и скажите: ищут их, но ничего серьезного.
— Что конкретно сказать?
— Это уж вы сами придумайте, вам виднее.
Первый вечер никаких результатов не принес. К двум часам ночи оба полицейских были хороши: дешевое красное вино, выпитое в большом количестве, притупило их бдительность. Поговорили кое с кем, снимки не показывали. В третьем часу один предложил:
— Отложим до завтра. Раз договорились картинки сегодня не показывать. Без них не выходит ничего.
— Точно.
И разошлись по домам.
На следующий вечер у них ничего нового не появилось, однако слух о том, что Джо и Франсиса кто-то разыскивает по отелям на Монмартре, достиг посетителей кафе "У Тони". Один из сотрудников ДСТ, прослушивающих телефон Дидье Морана, засек следующее:
— Дидье? Это Абу.
Говорили с сильным арабским акцентом.
— Что тебе надо? Я же просил сюда не звонить.
— Ищут Джо и Франсиса.
— Откуда ты знаешь?
— Полиция кругом рыщет. Всем подряд их портреты демонстрируют. Я подумал, что не мешает тебе об этом знать.
— Это все?
— Все.
Трубка звякнула. Прослушивающий отпечатал беседу на машинке, проставил время и дату и, согласно инструкции, переслал в кабинет Альфреда Баума.
— Кое-какой прогресс есть, — сказал Баум, прочитав машинописный текст. Он протянул листок Алламбо, который как раз сидел у него, — Теперь наш голубчик должен вступить с кем-то в контакт. Надеюсь, твои люди за ним наблюдают?
Алламбо кивнул.
— Должен сказать, все идет по-дурацки, как обычно. Прошлым вечером Моран явно заметил слежку.
— Ну и пусть, — отозвался Баум. Алламбо этот ответ озадачил, хотя он и привык к противоречивому характеру шефа, — Полагаю, все следует повторить, но именно так, чтобы он чувствовал за собой "хвост". Пусть твои люди прямо в открытую за ним ходят. Если он идет к телефону, то надо встать рядом с будкой, слушать разговор, даже улыбаться ему. Хочу, чтобы он потерял покой. Вот тогда он и выкинет какую-нибудь глупость, а мы этим воспользуемся. Передай это своим сейчас же.
Час спустя полицейским "У Тони" улыбнулась удача. У входа на улице они увидели старого знакомого — бледный паренек в длинном черном пальто и в полукедах. Стоял, облокотясь о стену, руки в карманах, взгляд отсутствующий.
— Привет, Марсель.
— Привет, — парень ответил не глядя.
— Как дела? Мы тебя вчера видели…
— Все нормально.
— А выглядишь, как будто тебе доза требуется.
В пустых глазах промелькнул интерес.
— Одолжи пару сотен франков, сегодня же вечером отдам.
— Нет. Деньги самому нужны. Помоги мне кое в чем — двести франков твои.
— Чем помочь?
— Джо знаешь?
— Которого? Их тут полно.
Полицейский достал из кармана фото.
— Вот этого.
Парень не сразу смог сфокусировать взгляд. Наконец, сосредоточился, долго разглядывал лицо на снимке.
— Это не Джо.
— А вот этот?
— Этого знаю. Может, и Джо, я имен не запоминаю.
— Где он обретается?
— Здесь бывает иногда. Давно его не видел — с неделю, наверно.
— А где бывает, не знаешь? Мне бы его застать — я с него деньги получу, и двести франков у тебя в кармане.
На лице у малого мелькнула тревога:
— Как это?
— Просто он мне должен.
— А второй?
— Тоже мой должник.
— Странно как-то. Рыщешь тут с какими-то фотографиями.
Полицейский сразу нашелся:
— Всегда фотографирую тех, с кем у меня любовь. Привычка такая.
Собеседник молча собирался с мыслями. Решение принималось с трудом: мозг затуманен предыдущей дозой и все настоятельней требует новой. Нет, тут дело нечисто. Но ему необходимы деньги, и это самое главное, остальное отодвигается, исчезает…
