Ящик Пандоры. Семь историй о том, как наука может приносить нам вред - страница 54
Вскоре Фримен, как и его дед, стал уважаемым специалистом. Его избрали главой сертификационного совета неврологов и психиатров. Он был энергичным, склонным к театральности лектором, щеголявшим торчащей козлиной бородкой, сомбреро и тростью, и его очень любили студенты. Работая в больнице святой Елизаветы, он лечил моряка, чья девушка во время любовных игр надела ему на пенис золотое кольцо. Когда пенис моряка пришел в состояние эрекции, кольцо застряло. Фримен срезал кольцо, закрутил его с помощью плоскогубцев, закрепил на цепочке для часов и использовал как знак для начала (или окончания) беседы.
Однако в отличие от Уильяма Кина, который всеми возможными способами двигал медицину вперед, Уолтер Фримен не сделал каких-либо значимых открытий. Он считал, что сможет найти структурные различия в мозге людей с серьезными психическими расстройствами. После изучения более 1400 примеров Фримен пришел к неверному выводу, что у пациентов с биполярным аффективным расстройством наблюдаются анатомические различия в зависимости от состояния — маниакального или депрессивного. Позже он попытался визуализировать работу мозга, вводя контраст прямо в центральный отдел. Это было опасной процедурой, от которой вскоре отказались. Но Уолтер был непреклонен. Его мать с раннего детства наблюдала в сыне эту жилку высокомерия и называла его за это «котом, который гуляет сам по себе» (отсылка к рассказам Редьярда Киплинга).
В попытках переплюнуть знаменитого деда Фримен перешел все границы. Он хотел написать хрестоматию по невропатологии и, чтобы найти на это время, просыпался в четыре утра, три часа писал учебник, а затем ехал в больницу святой Елизаветы, где работал до 17:00, после чего до 20:00 занимался частной практикой. Когда он приезжал домой и пытался немного поспать, постоянно пробуждался из-за жены, «которая, казалось, кашляла всю ночь», и «трамваев, грохочущих по Коннектикут-авеню колесами, которые не могли починить со времен Великой депрессии». Фримен стал унылым и раздражительным. Потом произошли три события, которые окончательно довели его: Уолтера сбила машина, и он был вынужден диктовать последнюю главу книги, лежа в кровати. Затем умер от инсульта дед, Уильям Кин. А вскоре мир покинула и его мать.
После череды трагедий Фримен решил, что тоже вот-вот умрет. Уверенный, что болен раком, он впал в глубокую депрессию. Уолтер не мог ни писать, ни работать, ни водить машину, поэтому в 1935 году отправился в круиз, чтобы заодно посетить неврологическую конференцию в Лондоне — ту самую, где Джон Фултон и Карлайл Джейкобсен представили свой эксперимент с обезьянами Бекки и Люси. Так получилось, что на конференции стенд Фримена, где он выставил описание своей работы, располагался по соседству со стендом Эгаша Мониша, и два исследователя подружились. Через семь месяцев Уолтер назвал «эпохальной работой» монографию Мониша, где тот описывал первых 20 пациентов, перенесших лоботомию.
В мае 1936 года Фримен написал письмо Монишу: «Мне особенно понравилась ваша недавняя работа по уменьшению психиатрических симптомов в результате операции на лобных долях. И я собираюсь рекомендовать опробовать эту процедуру в некоторых случаях, находящихся в моем ведении». Он узнал, кто изготовил Эгашу ножи для лоботомии, и заказал себе два таких же. В июле 1936 года Уолтер открыл пакет с доставленным заказом, а в это время по всей территории США сотни тысяч пациентов находились в психиатрических отделениях государственных больниц. И число их росло. Нужно было что-то делать, и Фримен верил, что ситуацию спасет именно он.
