Ящик Пандоры - страница 53

Он гнал машину в институт, где работал Кравец. В то, что вкратце рассказал ему ученый, верилось с трудом. Это слишком хорошо, чтобы стать правдой! Промелькнуло бело-синее здание Эрмитажа; яркий образец архитектурного стиля барокко. Ростральная колонна вздымалась в небо, как судьбоносный перст; символ Северной столицы. Виктор Сливной родился уже здесь, а отец приехал в этот северный город из Одессы, и так и не смог привыкнуть к его климату и отстраненно-вежливым жителям. Одесситы запросто заговаривали с первым встречным на улице, в Петербурге ради этого требовалось преодолеть некий внутренний барьер. Хотя дорогу здесь по-прежнему указывали с большой охотой, в отличие от той же Москвы, где вечно спешащие горожане могли запросто отмахнуться от приезжего. Светофоры дружно моргали желтыми сигналами, Сливной вел машину по Невскому проспекту на скорости восемьдесят километров в час. За время пути его остановили дважды, полицейский патруль и парни из службы Росгвардии. Облаченные в защитные костюмы люди с автоматами Калашникова на ремнях выглядели как пришельцы из чужих миров. Сливной показал разрешение, офицеру Росгвардии потертой на краях бумажки оказалось достаточно, а полицейский потребовал выйти из машины и предъявить скачанное приложение на смартфоне. Виктор Васильевич был стопроцентным гуманитарием, нужную программу на смартфон ему устанавливала дочь. Он поднес смарт к черному квадратному прибору, внутри что-то пикнуло. Полицейский кивнул головой, затянутой в плотный капюшон защитного цвета.

— Все нормально, доктор! — Искаженный респиратором голос затруднял определить возраст представителя власти, глаза темнели под круглыми стеклами очков. В небе со стрекочущим звуком пролетел дрон. Полицейский поднял голову. — Долго все это еще продлится, доктор? — неожиданно спросил он.

— Я не знаю, — искренне ответил Сливной.

— Говорят, ведутся испытания какой-то вакцины… — Полицейский нервно подтянул ремень автомата.

Парень на взводе, догадался врач. Он взглянул на перемотанные изолентой рожки. Облегченная версия «калашникова», по сорок пять патронов в каждом. И еще три таких же на груди. Итого — двести вероятных мишеней, если полицейский внезапно слетит с катушек.

— Да. Есть такое дело, — улыбаясь, солгал Сливной. Он спустил немного маску, чтобы полицейский увидел его лицо. — Мы очень надеемся на успешные испытания вакцины.

Иногда ложь полезнее правды, подумал врач. Какой смысл в абсолютной честности, если она делает человека несчастным?

— У меня умерла мать, — каким-то будничным тоном, словно речь шла о самых обычных вещах, сообщил полицейский. — А три дня назад заболела жена. Я неделю не был дома. Позвонил в больницу, там не отвечают. Какой-то гребаный автомат разговаривает! — Он яростно сжал приклад автомата. — Вы можете узнать, доктор? У нас двое детей, семь лет мальчику и четыре дочке. Они сейчас у тещи в Луге. Вчера теща сказала, что их местный кинотеатр переоборудовали под госпиталь. А трупы складывают прямо на улице, потому что морг переполнен…

— Я не обладаю такой информацией, — сказал врач, не отводя взора от указательного пальца полицейского, опущенного на курок автомата.

— Вы все врете! — с тоской в голосе проговорил полицейский.

Сливной обеспокоенно посмотрел на второго стража порядка, сидевшего в кабине автомобиля. Был виден только его силуэт, прилетали отголоски работающей радиостанции. Играла какая-то легкомысленная музыка.

— Вряд ли мне дадут информацию по вашим родственникам, — вежливо сказал врач.

Полицейский дернул рукой, словно ремень автомата натирал ему плечо.

— Узнайте по своим каналам! — упрямо повторил он.

— Я попробую…

Сливной набрал номер единой информационной службы.

— Диктуйте фамилию, имя, год рождения… — обратился он полицейскому.

— Анисимова Наталья Семеновна…

Прилетели еще два дрона. Один покружил возле прозрачного купола, венчающего Дом Книги. Стрекочущий звук действовал на нервы. Сливной долго ждал, пока ответит дежурная. Отсутствие привычного рокота машин угнетало не меньше, чем пустынные улицы. Человек — существо социальное, за тысячелетия эволюции накопились маркеры толпы, владеющие сознанием. Людской гомон, шум, суетливая толчея, запахи улицы. Когда они исчезают, мозг автоматически сигнализирует о грядущей опасности. Один из дронов завис в воздухе, черное жало камеры повернулось к людям. Полицейский поднял ствол автомата, и все тем же лишенным эмоциональной окраски голосом, искаженным маской респиратора, произнес: