Хогу нравилось бродить по берегу моря. Он ходил один, вспоминая свое детство, родню, из которой никого не осталось. Иногда к северянину присоединялся Эльф, а чаще Крапива. Девушка безмолвно бродила рядом, молча любовалась морем, собирала цветы и первые ягоды земляники. Но сегодня день был какой-то особый. С утра на севере собирались тучи, и старики обещали дождь. Все ходили сами не свои в ожидании бури. Но пока было тепло и солнечно, как тепло и солнечно бывает только перед бурей. Сегодня Хогу стало казаться, что он нашел то, что искал.
Они вышли на берег моря. Внизу плескались волны. Море стало какого-то особого цвета, тучи заняли почти полнеба.
– Яррэ.
– Да.
– Тебе нравится здесь?
– Да.
– Ты хотела бы здесь жить?
– Да. Я хотела бы жить в этих лесах, раствориться в этих скалах, играть как ветер с волнами… – налетевший ветер растрепал волосы девушки, бросил в лицо Хогу горсть пыли.
Яррэ раскинула руки, словно хотела, чтобы ветер поднял ее, как птицу, и вознес в небеса.
Надвигающиеся тучи закрыли солнце, мир посерел, будто надвигающаяся буря выпила все краски.
Ветер усилился, он трепал одежду людей, неистово гнул ветви деревьев.
– Пора возвращаться, не будет ничего хорошего, если буря застанет нас здесь!
– Подожди, давай еще немного постоим! – янтарные глаза Крапивы разгорелись как уголья.
Ветер сотворял из пыли и листвы маленькие смерчики. Хог протер глаза, когда один из них превратился в неясный силуэт, – он застыл на уступе, возвышающемся чуть в стороне от того, на котором стояли люди.
Северянин обернулся к своей спутнице и понял, что она тоже заметила. Рот Крапивы приоткрылся, краска сбежала с лица.
Едва заметный силуэт напоминал очертаниями коня с развевающимися гривой и хвостом.
– Единорог! – прошептала Яррэ.
Девушка, зачарованная, сделала шаг к прозрачной фигуре. Ветер взвихрил ее волосы и одежду. Хог положил руку ей на плечо, и Яррэ остановилась. Когда северянин вновь поднял взгляд – уступ был пуст.
Они успели вернуться в крепость до дождя.
Весь остаток дня дождь и ветер не давали выйти из дома. Ветер стучал в ставни, завывал в трубе, скребся в дверь или налетал с такой неистовой силой, словно хотел унести весь дом.
В доме Эльфа было тепло и спокойно. Котик спал в уголке, закутавшись в одеяло с головой, рядом с алди сидела большая серая кошка. Она казалась статуэткой, только мигали круглые глаза. Эльф пытался починить старые сапоги, его мать потихоньку занималась домашними делами.
Хог сидел в этом сонном спокойствии, потихоньку погружаясь в какую-то особенную дрему. Казалось, что в углу спит дед, на лавке сидит отец и, тихо двигаясь по дому, ходит тетка.
– Хог!
Северянин вздрогнул и поднял голову.
Было темно и холодно. Он и не заметил, когда заснул как следует.
Лицо Крапивы казалось белым и безжизненным, она тихонько трясла его за плечо.
– Что случилось?
– Хог! Давай еще сходим туда!
– Куда?
– К морю.
– Ночью, в дождь?
– Дождь кончился, да и уже скоро рассветет.
Хог встал, откинув одеяло, которым его кто-то заботливо укрыл. Яррэ была какой-то странной. Глаза рассеянно бегали, лицо было потерянным, беспокойным.
Северянин потянулся к ней, стремясь обнять, защитить. Но девушка легко увернулась.
– Идем! – она скользнула к двери.
Хогу ничего не оставалось, как последовать за ней.
Рассвет еще только надвигался, а ночь уже отступила, оставив после себя лишь завесь сумерек.
Идти по лесу было трудно, размокли все тропинки. Хог оскальзывался на камнях и валежнике, но Крапива беспрепятственно шла вперед, словно что-то тянуло ее.
Ручеек, который днем Крапива переходила по камешкам, превратился в бурный поток. Они остановились.
– Дальше идти нельзя! – сказал Хог, беря Яррэ за руку. – Возвращаемся!
– Нет! – Крапива вырвалась и отскочила в сторону. Хог двинулся за ней, но ветер обрушил на него целый водопад, встряхнув кроны деревьев. Северянин протер глаза.
Это опять был он!
Сумерки сделали призрачное тело более видимым.
Он был воплощением ветра.
Крапива сделала несколько робких шагов к нему, и тут они поняли, что единорог не один. Срывающиеся капли дождя образовывали еще одну изящную фигуру.
