— Сходите по этому адресу. Пригласите сюда гражданку Годыну.
Узнав о происшествии, жена боцмана едва не лишилась чувств. Но успокоившись и взяв себя в руки, она явилась по вызову.
После обычного приветствия Карпов спросил ее:
— Вы не помните, что было на убитой?
— Как же, помню, — сквозь слезы произнесла женщина.
— Тогда скажите, не снято что-либо с нее?
Жена боцмана наклонилась над телом подруги. И вдруг взволнованно проговорила:
— Ожерелья нет...
— Какого ожерелья?
— Янтарного. Муж ей привез недавно из Александрии. Она его мне сегодня показывала.
— Янтарного ожерелья?... — в раздумье произнес лейтенант. — Странно.
Он давно уже обратил внимание на то, что дорогие часы и золотое обручальное кольцо не сняты убийцей. В сумочке, валявшейся рядом, оказалось довольно много денег.
Прежде чем закончить обследование, Карпов осветил фонарем дно лестничной клетки и едва не вскрикнул от удивления.
Внизу, на толстом слое пыли, лежала тяжелая черная трость. Она была совершенно чиста и казалась недавно брошенной сюда владельцем.
Карпов облокотился о перила...
После разговора с Лоховой Савичев несколько дней следил за женой повара. Где живет она, удалось узнать без труда — через адресный стол. Потом он неоднократно встречал Анну Петровну Рогову на улице.
Но только сегодня, столкнувшись с женщиной лицом к лицу, он увидел на шее ее ожерелье. Расспрашивая Рогову о том, как пройти на улицу Радио, Савичев с трудом сохранял самообладание.
А когда Анна Петровна удалилась, он решил, что должен действовать не откладывая.
Савичев был способен на все: на подлость, на подлог, на измену. Но грабить ему не приходилось никогда. Однако обстоятельства складывались так, что другого пути для достижения цели не было.
И он стал ждать возвращения Анны Роговой.
Около полуночи, заметив на углу женскую фигуру, он пробрался в парадное и тростью разбил электрическую лампочку.
Прижавшись к стене, затаив дыхание, он видел, как Рогова поднимается вверх. Силуэт четко вырисовывался на фоне дверного проема.
Когда женщина поравнялась с ним, он зажмурился и изо всех сил ударил ее по голове. Трость выскользнула из рук Савичева и, задев о решетку перил, полетела вниз.
Падая, Анна крикнула. Савичев бросился было бежать, но, овладев собой, вернулся и снял с шеи неподвижно лежавшей женщины ожерелье.
Выходя на улицу, он слышал, как наверху скрипнула дверь.
Зажав в руке ожерелье, не помня себя от страха, спешил Савичев домой.
В ушах его еще стоял протяжный стон Роговой.
Сердце инженера бешено колотилось. Он то и дело вытирал лоб платком.
Мысли Савичева путались, сбивались. Отправляясь выполнять поручение Лоховой, он и предположить не мог, что все окончится так...
Выследив Рогову, он намеревался только припугнуть ее. А вышло по-другому. Он не рассчитал удар, и, возможно, женщина убита.
Начитавшись криминальных романов, Савичев знал, что преступник всегда оставляет после себя следы, которые в конце концов приводят к его разоблачению.
А тут еще эта проклятая трость. Ее он взял по совету Лоховой.
— Если Рогова будет сопротивляться — оглушите ее, — сказала она.
И вот трость утеряна, утеряна на месте преступления.
Несколько успокоившись, инженер вспомнил, что трость, выскользнув из его рук, упала в лестничный пролет. Он явственно слышал стук.
Это несколько облегчало положение. Трость будет найдена, если будет найдена вообще, далеко от места преступления. Но кто знает...
Поднявшись на второй этаж. Савичев трясущимися руками отпер дверь квартиры и осторожно, чтобы не потревожить соседей, пробрался в свою комнату. Там, не зажигая света, он долго стоял у окна, восстанавливая события этой ночи.
И когда наступил рассвет, решение созрело в уме Савичева.
— Вернуть трость, вернуть, пока не обнаружили ее...
Он предполагал, что представители следственных органов, занятые обследованием лестничной площадки, вряд ли обратят внимание на упавшую в пролет трость.
Было около семи часов утра, когда он, выбритый, но с утомленным от бессонной ночи лицом, вышел из дому.
Город уже проснулся. На улицах было людно. Спешили прохожие.
Савичев постоял недолго на перекрестке, раздумывая. Затем направился к автобусной остановке. Когда подошла машина, инженер, расталкивая очередь, втиснулся в нее.
