Значит, в крепости засело примерно пятьдесят лучников. Монголы не ошиблись. Опыт у них имелся. Пятерых молодых мергенов из полусотни монголы убили. Троих ранили, но те ещё постреляют.
Монгольская стрела досталась и Проне, стукнулась прямо в лоб над левым глазом. Лоб оказался крепкий, а наконечник стрелы совсем дрянной, из ломкого железа. Поломался наконечник стрелы об лоб псковского купца!
Все долго смеялись, а потом караванщик поманил Бео Гурга к себе в укрытие за толстую саманную стену, отделяющую городской колодец от «складского» навеса.
— Сейчас монголы посчитают своих убитых и выкинут белый флаг. Станут звать на переговоры. Говори, что по русскому обычаю противники встречаются на середине поля битвы. Убедить в этом сможешь?
— Смогу.
— Пусть от монголов едет главным на те переговоры тот подлый Старец. В своей повозке Его до прихода китайцев нам надо взять. Он ценнее хана Урген Тая. И ещё пусть едут двое — неважно, кто. От нас пойдёшь ты. Пешком. Монголы тебя считают важным господином... Выбери себе в сопроводители таких охотников, что стреляют хоть лежа, хоть через спину. Помни — монголы спрячут арканы и луки в повозку. Понял?
— Ловко... Понял я, что надо прикинуться дураками.
— Дураками-то дураками, но не безголовыми. Возьми в полон Старца. И, захватив повозку, гони к тому краю города, что зарос камышами. Тебя там встретят...
* * *
Монголы, и верно, запросили переговорить — почётно, в юрте, под ханским флагом. Бео Гург спокойно и даже вежливо обругал хана рогатой свиньёй, а всех его воинов сравнил с помётом тушканчиков... Так до вечера ездили к воротам крепости монгольские послы, но всё же согласились встретиться на середине поля, между крепостью и ханской ставкой. Там, на том месте и воткнули копьё.
А к тому времени два крепких парня из мергенов скинули с себя свои латаные монгольские халаты и надели новые халаты русского кроя. Полы тех халатов волочились по земле, рукава висели до колен. Зато халаты ещё ни разу не пачкались в дорожной пыли, поскольку Бусыга берёг их для Индии. А главное, под ними не угадывались прицепленные сзади к поясам колчаны со стрелами да короткие, но мощные мергенские луки.
— А пошли, охотники, сходим за добычей! — пригласил обоих Бео Гург и они втроём на четвереньках кое-как пролезли под завалом из телег и камней, выбравшись через воротный проём из крепости.
Монгольские переговорщики ехали навстречу им в тележке, как и договаривались. Правил тот парень, со шрамом на горле, кто на глазах своего хана зарезал отца. Старец сидел посреди тележки. Сзади него, развалилися огромный, как медведь, местный багатур[111]. За переговорщиками, на расстоянии полёта стрелы, разворачивались в линию монгольские всадники с луками.
Нарушение договора о равноправной встрече начали монголы. Они первыми доехали до копья, обозначающего место схода, и их возница начал разворачивать лошадей. Оплывший жиром багатур завозился в повозке, да случайно выказал длинный, боевой чжурчженьский[112] лук.
— Ну, не сволочь ли? — спросил у мергенов Бео Гург, наклоняясь к правому сапогу за ножом.
Из наклона, из-под низу, он метнул свой нож в горло жирного багатура. Тот захрипел продырявленным горлом и выпал из повозки. Мергены уже успели всадить по две стрелы в возницу со шрамом на шее, и Старец заорал, пытаясь ухватить вожжи, чтобы гнать коней в свою сторону.
Линия монгольских воинов сорвалась с места и пошла вдогон за повозкой, но ею уже правил... Бео Гург. Повозка с разгону залетела в камыши, Бео Гург расчётливо стукнул Старца пониже уха, а оба мергена поволокли пленного к потайному лазу в стене.
Сверху, со стены крепости, два раза громыхнула Пронина пищаль, прозвенели тетивы мергенских луков, и монгольская сотня стала с воем удаляться к ханской юрте.
Переговоры завершились удачно.
* * *
Весь день и всю ночь монголы таскали к обрушенным стенам крепости связки камыша. К ним, видать, подошло подкрепление: очень много всадников крутилось вокруг, сбрасывая с арканов камыш. Бео Гург не велел мергенам стрелять, стрел в крепости осталось мало. Да и пристрелить всадника, прикрытого плотной связкой жёстких стеблей, не так-то легко.
