— Я так сочувствую, миледи… — залепетал Бакли. Магда рявкнула:
— В задницу! Твое сочувствие и твой план! Четверо из Пяти шиммерийского совета уже заключили договора о продаже очей! В течение месяца очи будут отправлены — угадай, кому? Второй и Третий из Пяти продают свои запасы Фарвеям. А Первый и Четвертый — о, какая прелесть! — герцогу Ориджину! Герцогу сраному недоноску Ориджину!
Бакли выпучил глаза:
— Миледи, я не знал… Может, еще можно…
— Хрена лысого можно! Это не я говорю тебе, это мне сказал принц Гектор! Нет, он сказал три пуда сладостей, но смысл прост: хрена лысого вам, леди Магда! Меня поимела в зад орда шаванов, и я хочу дружить с великим воином, а не с неудачницей, которую тоже поимели в зад!
— Прекрасная леди…
Она подняла пухлую руку и сделала некий знак. Рабы бросили опахала и схватили Бакли.
— Ты спрашивал, как ими управлять. Вот как!
Леди Магда сделала новый знак. Могера швырнули на край бассейна и вдавили голову в воду. Он забился и заметался, колотя руками, пуская пузыри. Безнадежно. Руки рабов были выкованы из бронзы. Бакли тонул, как котенок. Вода залила нос и глотку, хлынула в кишки и легкие. Он ослеп от смертного ужаса.
Потом ощутил удар по затылку и сумел сделать вдох. Перекатился на живот, закашлялся. Его стошнило водой с остатками обеда.
— Какая мерзость, — бросила леди Магда. Рабы снова стояли подле нее, поднимая и опуская опахала.
— П-п-простите… — таково было первое слово Бакли, вернувшегося к жизни.
— Исправь все, — приказала леди Магда. — Придумай правильный план. Например, такой. Юг славится наемными убийцами. Есть гильдия асассинов, что зовутся широкополыми. Найди их и закажи нетопыря. Иди сделай что-то другое, чтобы Ориджин сдох. Нет, чтобы обосрался, а потом уже сдох.
— Д-да, миледи.
— И вот что… — она поковыряла воду пальцем ноги. — Не знаю, что веселее: утопить тебя или продать в рабство. Если не справишься за неделю, я это выясню.
Мокрый, дрожащий, раздавленный Бакли выполз в коридор, согреваясь одной-единственной утешительной мыслью: слава богам, это уже кончилось. Однако он ошибся.
— Ко мне, подонок.
Барон Хьюго Деррил, железный пес Лабелинов, несмотря на жару был облачен в парадный мундир.
— Чем могу служить, милорд?
— Лучше всего ты послужил бы мне, исчезнув со света. Но для начала изволь ответить: где Хармон?
— Простите?..
Барон процедил ледяным тоном:
— Хармон Паула Роджер, торговец, укравший Светлую Сферу.
— Его розыски ведутся полным ходом, ваша светлость. Мы уже многого достигли и вышли на горячий след, только требуется еще немного времени.
— А как ты надеешься настигнуть его теперь, когда он узнал о нашем появлении и залег на дно?
— Не извольте беспокоиться, ваша светлость! Примите мои заверения, что все будет выполнено наилучшим образом! Я только что от леди Магды, и ее светлость совершенно не беспокоилась по поводу Хармона, поскольку…
— Поскольку не ее честь задета. Этот мерзавец обманул не леди Магду, а меня. За его поимку ты ответишь передо мной.
Барон не стал угрожать Могеру, лишь подержал его на взгляде, как на вертеле. Слов и не требовалось, Бакли видал случаи, как люди отвечали перед бароном: одного разорвали на куски четверкой лошадей, другого секли, пока ребра не показались из-под мяса.
— Да, милорд, ваша светлость. Негодяй будет пойман, клянусь честью!
— Какой еще честью! — фыркнул Хьюго Деррил. — Пошел вон.
* * *
Что сделал Бакли, выбравшись из дворца? Он очень хотел сделать что-нибудь, дабы перестать чувствовать себя настолько жалким. А чувство было очень сильно. Тут не поможет просто стравить парней меж собою и поглазеть на драку. Он велел своим помощникам убраться подальше — искать широкополых, что бы это не значило. Сам же пошел в бордель.
Его не устроили заведения, гнездящиеся вокруг Золотой гавани, как и те, что возле Изобильного спуска. В окрестностях Залива Альбатросов Бакли нашел дрянной дешевый притон — лишь там имелось то, что требовалось. Он уплатил двойную цену за комнату и тройную — за шлюху. Хозяин борделя спросил, задобренный щедростью:
— Какую красавицу прислать к вам, славный господин? Если соблаговолите подождать всего-то полчаса, освободится лучшая из моих фиалок!
