— П-п-простите?..
— В чем подвох этого дела?
— Д-да вроде нету подвоха… Ч-что вас смущает, милорд?
Что смущает — отличный вопрос. Эрвин точно знал, кто разрушил мост. Он никогда не говорил об этом с Аланис, но сложил два факта и пришел к выводам. В крушении поезда загадки не было, но тайна имелась в Менсоне. Граф Эрроубэк оказался достаточно дальновиден, чтобы толком вымуштровать свидетелей и как следует запугать их. Его люди лгали гладко, связно, уверенно. Из четкой и логичной картины их вранья напрочь выпадал несуразный поступок Менсона. За какою тьмой он решил убить любимого племянника? Какую выгоду нашел в смерти единственного человека, которому был нужен? И почему ранним утром оказался полностью одет, даже в колпаке с бубенцами? Эрвин допросил дворцовых слуг: шут всегда просыпался с трудом и вставал очень поздно, часу в десятом, если не одиннадцатом. А тут — на рассвете…
Из абсурдности этой части показаний вытекала ее истинность. «Свидетелям» Эрроубэка не было нужды сочинять подобный бред. Сказали бы просто: император утонул в реке или разбился при падении. Значит, шут с ножом действительно был. Это и волновало.
— Зачем Менсон убил Адриана?
— Милорд, Менсон был б-безумцем. Н-нельзя понять поступки тех, кого боги лишили рассудка.
— Значит, просто помутнилось в голове, выхватил кинжал и заколол? Причем как раз в миг, когда Адриану и без того грозила смерть?
— В-возможно, эти события связаны. В-вероятно, шок от падения поезда ухудшил состояние рассудка Менсона.
— А почему вы не нашли его? Кто знал Менсона, ожидал бы, что он будет рыдать над мертвым телом Адриана. Положим, потемнело в мозгу, схватил нож, убил — но когда понял, что сделал, стал бы рвать на себе волосы и лить слезы. Разве нет?
— Д-допускаю, милорд, что шуту нестерпимо было видеть дело своих рук, и он, только вынырнул из реки, сразу б-бросился бежать, куда глаза глядят.
— Заметь, как гладко отвечает, — ввернула альтесса. — Ни на секундочку не задумался.
Эрвин заметил. Эрвин начинал чувствовать злость.
Он огладил ножны, положил ладонь на рукоять Гласа Зимы, сжал пальцы. Альтесса права: приятно держать эту вещь в руке, когда злишься.
— Меч подарил мне отец. В честь того, что я разбил войско тирана, взял столицу и выиграл войну. До меня им владели лучшие воины Дома Ориджин. Клянусь, ни один из них не потерпел бы, чтобы мелкий дворянчик лгал им в лицо!
— В-ваша светлость, я говорю ч-чистую…
— Вы нашли Менсона?
— Н-нет, что вы!
— Ни живым, ни мертвым?
— Нет, нет!
— Адриан жив?
— Что?..
— Сюда.
Эрвин пальцем поманил Итана. Тот нехотя сделал шаг и оказался в пределах мечевого выпада.
— Тело, которое прислали в столицу, принадлежит Адриану?
— К-конечно!
— Откуда вы знаете?
— Его же ос-смотрели лекари…
— Но вы не были при осмотре! Вы остались в Альмере! То есть, вы заключили смерть Адриана из одного Вечного Эфеса на трупе?!
— «Г-голос Короны» напечатал р-результаты осмотра…
— «Голос Короны», подконтрольный мне! Вы слишком легко поверили в смерть любимого владыки!
— В-вы н-намекаете…
Эрвин поднялся с оружием в руке.
— Мне говорили, что для хорошего удара нужно разозлиться. А вы почти разозлили меня.
— В-ваша светлость, верьте, я н-ничего не скрываю! Все написал в отчете, б-больше нет ничего!
— Стало быть, — с грозною паузой спросил Эрвин, — не стоит рассчитывать на вашу искренность?
Но что-то сложилось не так. Либо Эрвин был недостаточно страшен, либо Итан — не так уж пуглив. Агент побледнел, но не сдался:
— М-мне нечего прибавить, милорд. В-все уже сказано.
Тогда альтесса тихонько мурлыкнула:
— Рубани его, дорогой.
Эрвин округлил глаза.
— Ах, не делай лицо! Тебе же хочется. Возьми и рубани эту сволочь! Врет самому герцогу — каков подлец!
Эрвин убрал меч в ножны.
— Кайр Хайдер!..
Воин появился в дверях, и герцог приказал:
— Заберите этого сударя.
— Куда, милорд? — в глазах кайра хищный интерес.
— На пытки, на пытки! — подсказала альтесса.
— В каменный мешок. Пускай осмыслит свои показания.
— Поллумеррра, — проворковала альтесса совсем уж по-кошачьи.
— Позвольте мне применить методы.
— Нет! Просто в темницу. Без прогулок, на хлеб и воду.
