— Напомни, милый, зачем он тебе?
Альтесса огладила клинок и переползла пальчиком на ладонь Эрвина Софии Джессики.
— Это отцовский меч, — ответил Эрвин, повыше задрав подбородок. — Сакральная вещь для всякого достойного воина.
— Конешшшно, — шепнула альтесса.
— Им владела дюжина великих Ориджинов и победила им много дюжин великих врагов.
— Чьих имен ты не помнишшшь… — мурлыкнула альтесса.
— Он впитал в себя искусство двенадцати поколений мастеров клинка!
— О, да! — выдохнула альтесса, пафосно закатив глаза.
— Ты нестерпима, — фыркнул Эрвин и сунул меч в ножны. — Ладно, он просто легкий.
Она задумалась, нахмурив тонкие брови.
— Как по мне, это недостаток. Во-первых, с легким клинком ты станешь деградировать. Ослабеешь, придется взять шпагу, затем рапиру, за нею — кинжал… Со временем дойдешь до зубочисток…
— Ах ты!..
Альтесса дала знак не перебивать.
— Во-вторых, любимый, твои руки столь изящны! А подлинная эстетика требует некоторого контраста. Тяжелое оружие добавит ноту мужественности, которой слегка недостает в этой… — она обвела Эрвина игривым взглядом, — …утонченной сюите.
Пока Эрвин краснел и подыскивал острый ответ, альтесса предложила:
— Отчего тебе не оставить старый меч? Откажись от подарка. Папеньку не обидишь, есть прекрасная отповедь: «Лорд-отец, я не смею принять оружие лучших, поскольку лучший — вы!»
Эрвин снял с крюка на стене прежний свой клинок. Старый меч Эрвина звался «меч» — глупо давать имя инструменту, которым владеешь на уровне подмастерья. Клинок был выкован хорошим, но не лучшим мастером из хорошей, но не лучшей стали. Имелся весомый шанс, что Эрвин сломает или потеряет меч, — разумно было сэкономить. Клинок был излишне тяжел для лорда-неженки: отец питал надежды, что рука сына окрепнет, — они не оправдались. Меч Эрвина сразил полдюжины копейщиков при Уиндли (которые и так уже бежали) да десяток солдат майора Бэкфилда (в основном, подонков и голодранцев). Ни одного барона или графа, да что там — ни одного действительно опытного бойца. Однако этот меч помог Эрвину выстоять целую минуту против кайра Джемиса и сбросить с коня путевского рыцаря, завершив бескровный штурм Лабелина. Этот же меч был при Эрвине в день, когда он подписал мир с Минервой Стагфорт и стал правителем Империи вместо того, чтобы сделаться трупом. Как и вороной жеребец Дождь, безымянный меч прошел вместе с Эрвином идову тьму…
— Ты права, дорогая: я люблю эту железку и не хочу с нею расставаться.
— Тогда в чем же дело?
Раздался стук в дверь, сдобренный басовитым: «Кузен?..»
— Ты не одета для гостей, скройся!
Эрвин толкнул альтессу чуть ниже спины. Она запахнула пеньюар на груди и нагло уселась на стол.
В комнату вошел Роберт Ориджин.
— Здравия тебе, ку…
На половине приветствия он заметил Глас Зимы и растерял слова.
— Это…?
— Глас Зимы, да. Меч, который переходил от славных Ориджинов к еще более славным Ориджинам, пока почему-то не достался мне.
— Как…?
— Вчера лорд-отец подарил со словами…
«Мне больше не пригодится», — ввернула альтесса.
— …ты его заслужил, — окончил Эрвин.
— Лорд Десмонд прав, ты заслужил… — сказал Роберт, так и не отведя глаз от меча.
— Желаешь опробовать?
Эрвин подал меч кузену. Роберт медленным, трепетным движением обнажил клинок и что-то в нем, в Роберте, преобразилось. На лице смешались благоговение и грусть, в глазах сверкнули отблеском памяти славные битвы, а в морщинах легли тенями унылые годы казначейства. Роберт взмахнул мечом. И второй раз — быстрее. И третий. Глас Зимы сверкнул призрачной дугою, раздался шорохом вспоротый воздух, странная прохладца наполнила комнату. Словно боясь позволить себе лишнее, Роберт убрал клинок в ножны:
— Благодарю.
— Скажи, кузен… ты хотел бы бросить во тьму свое казначейство, и…
Эрвин тронул взглядом Глас Зимы. Роберт смешался.
— Я… не искушай, кузен. Ты сам знаешь ответ. Но я не могу биться, пока не обзаведусь женой и сыном. Ориджины Первой Зимы и Ориджины Ступеней Неба… При моем прадеде, в каждой ветви рода было по дюжине молодых мужчин. Теперь ты один у Первой Зимы и я один у Ступеней. Я не смею рисковать, пока не оставлю потомство. И вам не советую, милорд.
