Темное могущество Топей начиналось за пределами гавани, и пока судно шло туда, пророк завел беседу с адмиралом.
— Простите мне нескромный вопрос. По вашему акценту и чертам лица я полагаю, вы родом с Фольты?
— Из Республики Фольта, — подчеркнул адмирал.
Фольтийцы всегда гордились независимостью от Фаунтерры и своею странной формой правления, именуемой равновластием. Гериону было этого не понять. Лично он восторгался пирамидальной стройностью поларийской иерархии и приходил в ужас от мысли об обществе, плоском, как половица.
— Насколько я понимаю, — вел пророк, — ваша вера отлична от нашей?
— Как ветер от моря.
— Я слыхал, фольтийская религия предсказывает конец света.
— Конец света?.. — переспросил адмирал.
— Вы верите, что мироздание рано или поздно погибнет.
— Мироздание?
— Все, созданное богами. Люди, животные, растения и все прочее, что есть на вселенской спирали. Ваша церковь предвещает гибель всего этого. Я прав?
Адмирал рассмеялся:
— Конечно, нет! Вот же задумали! Погибнет не мироздание, а только Поларис.
— Что-оо? — в один голос воскликнули Герион и нищий.
— Сказано, что ваша войственность… воинственность не доведет до добра. Поларийские лорды построят столько замков, а рыцари накуют столько доспешных железов, что земля не сможет держать такую тяжесть. Материк расколется на сто тысяч островков, рыцари в железе потонут, а замки разрухнут. Империю Полари придет наконец, но Республика Фольта будет процветать, как и прежде. Все, кто останется жив, признают правду нашего равновластия.
— Нехило выдумали, — одобрил нищий.
Герион спросил:
— А что вы, солнцемудрые гении, сделаете с тремястами боевых кораблей шиммерийского флота? Они-то не потонут, когда Поларис расколется!
— Все моряки переплывут на нашу сторону, едва услышат мудрость фольтийского морского закона.
Герион хотел выяснить, что это за морской закон, но пророк задал вопрос поинтересней:
— Как же вы с такими убеждениями сумели стать первым навигатором Леди-во-Тьме?
Адмирал пожал плечами:
— Прошел врата и выслужил доверие. Наша вера гласит: Поларис рухнет через триста лет. А до тех пор он будет стоять крепко, так что мы не пытаемся вредить вашему глупому империю.
— Жаль, что Оррриджин не фольтиец, — процедил нищий.
Тем временем бот вышел из гавани, и вода за бортом сменила цвет. Верхние три фута хранили прозрачность — было видно, как полощутся в них медузы и мечутся рыбки, встревоженные веслами. Но глубже море становилось зеленым. Бесчисленные водоросли слипались в единую, непролазную и непроглядную массу. Под днищем бота лежали морские джунгли.
— Мы вошли во владения Темных Королей, — сообщил адмирал Фанно. — Взгляните вперед и увидите первое их завоевание.
Прямо по курсу в полумиле от бота из воды торчал угловатый силуэт. Присмотревшись, Герион понял: это полузатопленная шхуна, нырнувшая кормою под воду и задравшая нос.
— Пять лет назад ее схватили Темные. Сбилась с фарватера, запуталась килем в чаще.
— Стоит так уже пять лет?! — ужаснулся нищий. — Как же не утонула?
— Увидите, когда подойдем ближе.
Адмирал велел прибавить ходу. Барабан забил быстрее (опережая ритм копыт болотных свиней). Весла бодро вспенили воду.
— Есть три надежных фарватера, какими можно пройти Топи, — говорил Фанно Грок. — На свете только восемь лоцманов, кто знает все три. И еще полсотни тех, кто говорит, что знает три, но на деле — лишь один или два. А сбиться с фарватера очень легко: в Топях нет ориентиров, кроме оттенков воды и останков кораблей.
— Коли сбился с пути, то уже не вернешься? — спросил нищий. Прозвучало до странности философски.
— Если за милю заметишь ошибку, то еще можешь выправить. Потом киль оплетут стебли, и корабль перестанет слушаться руля. Будет дрейфовать до тех пор, пока совсем не врастет. Тогда скажут: судно схватили Темные.
Герион удивился:
— Разве нельзя послать матросов, чтобы нырнули и очистили киль?
— Да спасут тебя боги, славный, если нырнешь в эту воду.
— А вовсе не ходить через Топи? — спросил пророк. — Можно обогнуть Фольту с запада.
— Океанский бриз очень силен, а рифы вдоль западного берега коварны. Не один десяток судов разбился о них.
