сижу в партере, и рядом
чужая женщина сидит.
Не близкая ни взглядами, ни знаком,
но, вдруг сквозь дырочки в парче,
я ощущаю страшный вакуум
в её, да и в моём плече.
Мы с ней не бумагомаратели,
моё, да и её плечо,
сменило прежний термин «вакуум»
на «тяжело» и «горячо».
Обличитель
Официальные патриархи,
на шубах – никоновский ракун,
вас, нажравшие по три хари,
инспектирует Аввакум!
Может, это гордыня потрясная
увела меня от икон?
У поганца – погоны под рясой,
у меня под рясой – огонь.
Эпилог
Бог простит их в сей век и в будущий.
Наша жизнь – не рахат-лукум.
Подаянья просить у булочной
не советует Аввакум.
«Авва» по-русски значит «отче».
Пусть кто-то (отнюдь не лагерный «кум»),
послав кумушек на три точки,
прочтёт имя как «Авва-ум».
Аве, великая авеню Кунцева,
где, колёса кверху подняв,
развлекается поставвакумский
аве-умственный молодняк.
Аве, акула капитализма!
Я сегодня где-то прочёл,
что первым русским авангардистом
меня назвал Лихачёв.
Автостарт.
Аве, Куб!
Авангард был неглуп.
Аве, ложь всемирного ГУМа!
Аве, хищная красота,
что сожрёт самого Аввакума,
и меня, и его Христа!
Сообщение тугодумам об особенностях русского национального характера: 60 % Аввакума + 25 % Караченцова.
К 12-ти подходит кризис.
И с неба, сморщась, как балун,
чтоб нации не перегрызлись,
должен явиться Аввакум.
Нью-Йорк подобен великану,
что в мире ноги обмакнул,
я думаю, что Барака Обаму
приветствовал бы Аввакум.
Он взвился чёрною ракетой
над Белым домом неспроста.
Мы уважаем Магомета
за то, что тот назвал Христа.
Мой домик стал эвакопунктом
на радость или на беду?
Предупрежденный Аввакумом,
жду.
Прощальная песнь Аввакума, сожжённого на костре
Гори, гори, моя нога,
часть моего свечения.
Ты не мираж столоверчения.
Тебя сожгут наверняка.
Я – твоя бывшая душа –
гляжу (ещё не отлетела),
как, корчась, исчезает тело,
мне раньше рукавом служа.
Меня сжигают, точно ВИЧ,
работают единоверцы.
Сейчас огонь достанет сердце.
Прости-прощай, Андреевич!
Когда-нибудь в метельный год
деревья белым запакуем.
Совокупленье с Аввакумом
нашей страны произойдёт!
Лети, лети, моя зола,
в Сокольники,
где бабам голеньким
раскаявшиеся раскольники
читают Библию без зла.
Что ты горюешь, идиот,
по телу с жалкою харизмой!
Связь эта называлась жизнью.
Другое мне не подойдёт.
Куда мне деться, свиристя?
К холодным и ворсистым звёздам?
Привыкнувши к российским вёрстам,
гори-гори, моя верста!
Мой крест иной,
чем у Христа.
Пугая стаю нетопырью,
я руки-ноги растопырю,
пятиконечный, как звезда.
2008
