В кабаке оставалось лишь несколько купцов и корабельщиков, зато прибавилось всякого сброда, ремесленников и подмастерьев, служанок, бродяг и портовых рабочих. Казалось, здесь собрался весь полусвет Вены. В придачу тут же сидели многие товарищи Фредерика, молчаливые и замкнутые, словно парализованные страхом застрять в Вене. Фредерик заплатил хозяину за комнату с печкой и побежал на пристань за женой и тещей.
— Я знала, что ты нас не бросишь, — сказала ему жена и радостно обняла.
— Хватайте вещи, я снял нам комнату в гостинице.
— Комнату? У нас же нет денег на нее, — недоверчиво сказала теща.
— Теперь кое-что есть.
Он избегал смотреть жене в глаза, даже когда та начала расспрашивать его, откуда взялись деньги. Потом в слабо освещенной комнате он положил кошелек на стол, женщины посмотрели на него вопросительно и испуганно. Но они тоже понимали, насколько важны для них эти деньги. Другим лотарингцам пришлось ночевать на улице под суровым венским небом, а им хозяин даже принес кое-какой еды и вина.
Когда старуха уснула и захрапела, Фредерик с Евой выскользнули из комнаты. Они первый раз танцевали вместе и целовались в одном из темных углов, где, судя по стонам и крикам, уединились и другие парочки. Утомившись от вина и танцев, они подсели к молодому парню, который до этого выпивал с купцом. К концу разговора тот разозлился и встал. «Тогда продавай свою посудину как хочешь, упрямый осел!» — крикнул он и скрылся в ночи.
Фредерик чокнулся с парнем и спросил:
— Что, слишком мало предложил?
— Да. Отец мне прямо наказал, сколько брать, а сколько не брать. Теперь вот сижу тут ни с чем.
— А ты не согласился бы отвезти нас в Банат? Я бы тебе хорошо заплатил, — предложил Фредерик.
— Нет уж, дудки. Тогда мне там зимовать придется.
Тут Фредерику на ум пришла новая мысль. Разве не он командовал людьми на последнем отрезке пути до Вены? Разве не под его началом они сумели зайти в канал и провести судно в порт? Разве впереди может быть что-то хуже того, что они перенесли? Он отослал жену наверх и положил корабельщику руку на плечо.
— Мне кажется, мы с тобой сможем договориться, — прошептал он парню на ухо.
Фредерик вернулся в комнату глубоко за полночь и посмотрел на спящих женщин, которые полностью зависели от него. В это мгновение в нем впервые в жизни проснулась нежность. Он позаботится, чтобы они ни в чем не нуждались. У них с Евой будет ребенок, лучше — сын, чтобы потом передать ему хозяйство. Он сделает все, чтобы их путешествие не оказалось напрасным. Ведь теперь у него наконец-то есть семья.
Наутро он приказал своим людям (он уже считал их своими) быть наготове. Как только чиновники все оформят, они продолжат путешествие на новом корабле. Вскоре на пристани появились четверо мужчин в форме. Они несли стул, стол, кофр, папку и чернильницу. Один из них явно был чином выше других. Он сел на стул, положил на стол шляпу с плюмажем, чернильницу и папку, из которой достал бумагу и перо. Затем он небрежно смахнул с лица прядь волос и лишь после этого обвел взглядом людей.
— Кто у вас главный? — спросил он.
— Я, — без колебаний ответил Фредерик, никто не возражал. Он сделал шаг вперед.
— Вы говорите по-немецки?
— Да. В наших краях все говорят на лотарингском немецком.
— Да плевать я хотел, как у вас там говорят. Мне главное — поскорее уйти отсюда. Я простужусь на этаком ветру, — сказал чиновник. — Тогда с вас и начнем. Фамилия, происхождение, занятие, вероисповедание. Где ваши вещи?
Фредерик указал на свой узелок, и двое служащих стали изучать его содержимое.
— Моя фамилия Обертин, — ответил он.
— Звучит на французский манер. В начале «Аи» или «О»?
— А какая разница? — спросил Фредерик. Он не умел писать и никогда прежде не задумывался о таких тонкостях.
— С «О» звучит более по-немецки. Так у вас будет меньше трудностей.
— Значит, с «О».
— Имя?
— Фредерик.
— Господи, опять! — воскликнул чиновник. — Снова нечто двусмысленное. Не могли вас назвать просто Фрицем или Хансом? Если тут у всех такие же сложные имена, как у вас, то мы до завтра не закончим. На конце что: «с» или «ck»
