Мёнгере неловко вскарабкалась, а затем подскочила. Резиновый мат спружинил и подбросил её. Наверное, будь Мёнгере ребёнком, ей бы это понравилось – в детстве было мало развлечений. А сейчас она опасалась показаться смешной, не её эта забава. А вот Приш и Глеб дурачились от души и хохотали. Приш даже раскраснелся. Мёнгере решила прыгнуть в последний раз и слезать. И в этот миг клоун посмотрел на неё: изо рта у него текла кровь, а искусанные губы щерились в злой усмешке.
Мёнгере взвизгнула и вместо резиновой поверхности батута увидела яму со змеями. Она начала перебирать в воздухе ногами, но это не помогло. Со всего маха Мёнгере ухнула вниз. Следом – Приш с Глебом. Змеи были везде: под ногами, по бокам, сверху. Одна проползла прямо по голове девушки.
Когда-то, в другой жизни, когда Мёнгере правила Золотым городом, она наблюдала за казнью преступников. Одной из них было бросание преступников в такую яму. Никому не удавалось выбраться живым, несчастные умирали за считаные минуты. Помост царицы находился над лобным местом, поэтому Мёнгере хорошо видела, как дёргаются тела осуждённых, как появляется пена изо рта. Теперь эта же участь ждала путников. Мёнгере точно холодной водой облили, по спине пробежал неприятный озноб, зубы застучали. Она с ужасом ждала смертельного укуса.
Глеб схватил её за руку и с нажимом произнёс:
– Это не змеи, это корни деревьев. По ним мы выберемся наверх.
Мёнгере закрыла глаза: так проще поверить. Трясущейся рукой она ухватилась за что-то склизкое. Подтянулась, ещё и ещё. Ноги скользили по глине, лезть было сложно, но Мёнгере не сдавалась. Потом её схватили за руки и рванули наверх. Оказалось, это Глеб с Пришем.
– Что происходит? – спросила девушка.
– Похоже, сон сопротивляется, – объяснил Глеб.
Мёнгере огляделась: парк исчез. Теперь они находились в здании. Белые стены, деревянные рамы того же цвета, закрашенные стёкла. И холодное синее освещение, льющееся сверху. Возникло ощущение, что путников тщательно рассматривают под увеличительным стеклом. Будто они – надоедливые насекомые, от которых можно избавиться одним хлопком. Тут же пол опасно накренился, и Мёнгере заскользила вниз.
Она замахала руками, стараясь сохранить равновесие. Приш и Глеб ухватили её с двух сторон, и она остановилась. Раздался грохот: позади что-то заворочалось. Мёнгере повернула голову и похолодела: из стены проступало лицо. Чудовище подслеповато щурилось: замазанные краской окна стали бельмами. Рот ощерился железной батареей, вместо носа зиял провал – кладка начала осыпаться. Казалось, чудовище пытается освободиться от оков дома, но что-то его держит.
– Это сон! – Глеб крикнул Мёнгере прямо в ухо. – Управляй им!
Мёнгере закусила губу: да, она знает, сама говорила, но слишком реально то, что происходит. Что же делать?!
По полу пошла волна, доски паркета с треском взлетали в воздух. Чудовище поднесло созданную из них руку к глазам и внимательно её разглядело. Затем резко выбросило ладонь вперёд и попыталось дотянуться до путников. Мёнгере рванулась прочь, но не удержалась на неровной поверхности: ноги соскальзывали. А монстр почти добрался до неё. Усилием воли она представила: на чудовище нападают жуки-древоточцы и сгрызают его руку.
Монстр взревел: деревянная конечность обратилась в труху. Тогда он отрастил бетонную руку и с силой ударил по тому месту, где стояла Мёнгере. В последний момент девушка отпрыгнула. Но не удержалась и покатилась прямо в открытую пасть чудовища. Она пыталась ногтями вцепиться в пол, но тот вздыбился, словно норовистый скакун, сбрасывая неопытного седока. Послышался скрежет – батарея то сжималась, то распрямлялась, как гармонь. Мёнгере поняла, что монстр смеется.
Она разозлилась: этот урод обойдётся без обеда.
«У меня в руке железная палка, – подумала она, – и я сильная».
Размахнулась и ударила прутом по батарее. Смешок оборвался. А затем девушку подбросило: монстр пришёл в ярость и, наконец, освободился. Вверх взметнулись обломки кирпичей, бетона, стекла. Мимо Мёнгере, чудом не задев, со свистом пролетела оконная рама. Здание рухнуло, увлекая путников за собой.
