Но, несмотря на все это, рассуждает сам с собой Гид, он вполне симпатичен и мил. Силен в математике. У него хорошие волосы и, бог миловал, нет такого жуткого оплывшего зада, как у некоторых ребят. В нем сосредоточена вся энергия Вселенной (как хорошо, что в ближайшие пару месяцев у этого парня не будет доступа к «Дзен-буддистскому альманаху»!), и потому он совершенен в своем естестве.
Гиду удается ввести себя в подобие транса. Даже я почувствовала, каким легким стал его ум, как растаяли страхи и он словно поплыл на мягком воздушном об- лачке неизвестности.
Отец Гида сворачивает в кампус, и часы принимаются отстукивать время, три часа дня: суровая, низкая и осуждающая нота «до». Именно тогда Гид бросает взгляд во двор и видит зрелище, в котором одновременно воплотились все его глубочайшие желания и опасения: море девчонок одна другой краше, оккупировавших квадратную лужайку академии Мидвейл.
Они прекрасны. Как сирены на скалах, только одетые, прогуливающиеся по лужайке, с дорогущими сумочками в руках. Они повсюду. Лежа на теплой траве, подставляют солнцу гладкие золотистые ножки. Дефилируют мимо их машины с тостерами-гриль, компьютерными мониторами и плетеными корзинами, полны- ми дорогих хлопковых простыней. В избытке детской радости после летних каникул они приветствуют своих подруг, поглаживая их блестящие шелковистые волосы. Среди них есть высокие и не очень, брюнетки и блондинки, в основном светлокожие, но есть и негритянки, смуглые азиатки. И все хороши до невозможности. В школе Гида в Фэйрфаксе были хорошенькие девчонки, но все они были такими, что им палец в рот не клади. Подводили глаза в библиотеке и тушили
«Парламент Лайтс» в банках с диетической колой. А эти девочки, все как одна стройные и загорелые, словно целыми днями скакали по зеленым холмам и теперь вернулись в цивилизацию с одной-единственной целью — подкрепиться клубникой и соевым молоком.
Он смотрит и смотрит на них, выискивает изъяны, широкую кость…
Брось, Гид, здесь даже девчонок с плохими стрижка- ми нет!
Три девочки отделяются от стада и идут к машине. Гидеон принимается разглядывать сначала ту, что в центре, среднего роста, с длинными каштановыми волосами и скуластым лицом в форме сердечка. В волосах у нее красная прядка, неестественно-красная, как полоска ткани, спускающаяся на плечи. Слева от нее — высокая девушка в голубых шортах, низко сидящих на бедрах, и со светлым каре, прямо обрезанным по подбородку. У нее обычный ученический вид. Справа — миниатюрная девчушка с огромными глазами, об- веденными карандашом, и темно-русыми волосами, со- бранными в растрепанный пучок. Гид думает: красивые девчонки — но не может сосредоточиться на них, по- тому что от всей этой выставленной напоказ красоты у него кружится голова, как в комнате с кривыми зеркалами.
И в этот момент «сильверадо» испускает громкий, мощный гудок, и не просто гудок, а мелодию — «Балерину» Элтона Джона. Гидеон зажмуривается и неволь- но хватается за сердце, готовясь к столкновению. Но, когда он открывает глаза, все в порядке. Только три девчонки слева от машины потрясенно смотрят на него.
«Лучше бы авария, — думает Гид. — Пап, ты что?! Ты меня до смерти напугал! Ты их до смерти напугал!»
Но Джим Рейберн занят другим: он опускает окно.
— Добрый день, дамы, — протягивает он, замедляя ход. И шепчет Гиду: — Как знать, может, ты познакомишься с одной из этих милашек?
«Это происходит не со мной, — бормочет про себя Гид. — Мой отец не может быть таким тупым!»
Девчонки нервно переглядываются и начинают шептаться. Может, приветливо улыбнуться им, думает Гид, дать понять, что им ничего не угрожает? Но потом, вспомнив, что они наверняка его даже не заметили, пытается как можно ниже впечататься в кресло.
— Пап, — умоляюще стонет он, — кажется, мы не на шутку напугали этих девчонок. Может…
Но отец не обращает на него внимания.
— Дамочки! Привет! Я — Джим Рейберн, а это мой сын, Гидеон.
Стайка девчонок делает шаг вперед. На лице у всех трех маленькая полуулыбка — вежливая, терпеливая, из тех, что подростки приберегают для надоедливых взрослых. Высокая блондинка смелее всех — приближается к машине; у нее открытая, искренняя улыбка. Две другие девочки держатся поодаль.
