— Ковер там был зеленый, с ворсом. Диван с обивкой из твида… ну или типа того. И я слышал, как наверху ее братец Кевин накладывает себе мороженое. Я знал, что сегодня все будет по-другому, потому что ее родители ушли на танцевальный фестиваль, а брату нельзя было спускаться в подвал, потому что у него аллергия на сырость…
— Сдаюсь, — говорит Николас, — иногда подробностей слишком много.
Как ни странно, Гиду происходящее по душе. Ему нравится быть в центре внимания.
— И точно: вместо того чтобы, как обычно, расстегнуть молнию на джинсах и спустить лифчик, она берет и снимает с себя все!
— Ну наконец-то! — выкрикивает Каллен.
— Тихо! — приказывает Николас. Его глаза загораются, как лучи солнца в морской воде, указывая на тихое, но сильное предвкушение. — В такие моменты обычно все и происходит.
Это точно. Гид делает глоток из чашки с бурбоном, надеясь, что он придаст ему храбрости. И вздрагивает: на кружке написано «Мидвейл, 25-й юбилей выпуска 78 года». Значит, отец Каллена тоже здесь учился? Гид продолжает, чувствуя себя чужаком.
— Она была совсем голая. Не считая вот этого. — Он демонстрирует трусики. — И вот она смотрит на меня и говорит: «Время пришло».
Каллен подпрыгивает и снова садится, подпрыгивает и садится: он в восторге. Николас кивает и ухмыляется от неподдельного удовольствия. Гид хотел было наврать, что Даниэль сказала: «Я хочу заняться с то- бой сексом». Но струсил. Он рад, что история пришлась ребятам по душе, но упрекает себя в том, что ему не хватает смелости приукрасить рассказ и сделать его еще интереснее.
— Так, значит, это был первый раз, когда ты об этом услышал? — любопытствует Каллен. — И ты ответил:
«Пришло время для чего — для печенья и мороженого»?
— О нет, — возражает Гид. — Я знал, что она имеет в виду. Она уже говорила раньше: «Я хочу, чтобы мой первый раз был с тобой». Но я думал, она имеет в виду… в будущем.
Николас и Каллен переглядываются и кивают. Гид понимает, что это кивок одобрения, хоть и не очень уверенный и не совсем искренний. Он также надеется, что дальше рассказывать не придется.
— Сколько девчонок говорили тебе такое? — спрашивает Николас у Каллена.
— Не знаю, восемь? Но каждый раз, когда я это слышу, все равно как впервые.
— Неправда, — выпаливает Гид, не успев спохватиться.
— Что именно? — уточняет Каллен. Он улыбается. Гид наблюдает за ним: какая же у него невинная улыбка. Этот парень, понимает Гид, может убедить девчонку расстаться с чем угодно.
И все в поведении Каллена указывает на то, что Гид на сто процентов прав.
— Они все говорят одно и то же? — спрашивает Гид.
— Нет, — шепотом отвечает Каллен. — Все повторяют одно, но совершенно по-разному.
Готова поспорить на способность читать мысли Гидеона, что Каллен врет.
— Так у вас двоих получилось или нет? — спрашивает Николас. Значит, рассказ придется продолжить.
Гид не может больше скрывать самую интересную и разоблачительную часть истории. Пусть она не улучшит его репутацию, но зато история получится интереснее.
— Ну, мы… начали. То есть задумка была такая. Я пытался снять их с нее, но так и не смог, и мы продолжали этим заниматься, но я все время возился с трусиками, и… — Он замолкает. — Не знаю даже, как сказать.
— Позволь помочь, — встревает Николас. — Трусики, а не то, что было под ними, в результате довели тебя до… хмм… вершины. Трусики, а не то, что под ними, бы- ли тем местом, где завершилось… — он с наслаждением выговаривает это слово, позволяя рокочущему «р» перейти в мягкое «ш», — …проявление твоей страсти.
— Подумаешь! — отмахивается Каллен. — Я постоянно кончаю девчонкам на трусики.
Гид морщится.
— Тупица, — говорит Николас. — Это случилось потому, что он девственник.
— Не может быть, — ахает Каллен. — Это ужасно!
— Технически я уже не девственник, — протестует Гид.
Гид знает, что рассказал интересную историю. Но какой бы увлекательной она ни была, от этого клейма девственника надо избавиться во что бы то ни стало.
Он берет бутылку, надеясь избавиться от растущей тяжести в груди.
— Не части, — замечает Николас. — Это тебе не газировка.
Каллен относит в шкаф стопку рубашек и кидает их в ящик. Все его вещи из поношенного хлопка и порваны в нескольких местах, чтобы как будто случайно продемонстрировать потрясающую мускулатуру. Гид решает, что Каллен ему симпатичен, но вот эта его самовлюбленность еще принесет немало головной боли.
