Упорство. Когда вы пытаетесь спрогнозировать чье-то поведение, вы можете быть безжалостным в погоне за истиной, не стремясь удовлетворить жажду мести или оказать сопротивление, как только вы поймете, почему люди такие, какие они есть. Если некто вдруг решит, что вы осуждаете его/ее за что-то, то такой человек просто замкнется в своей раковине. Если вы будете настаивать и давить, то, скорее всего, увидите наихудшую сторону личности.
Доверие. Есть веская причина, почему я все время возвращаюсь к доверию. Благонадежность – это точка опоры, на которой покоятся все точные, практически полезные знания о личности. Без нее вы никогда так и не узнаете, что нужно делать.
Важное предостережение. Каждое из этих базовых правил, каким бы оно ни было верным в целом, имеет много исключений, поэтому считать, будто бы их необходимо применять во всех случаях, не только нечестно, но и контрпродуктивно. Важно помнить: многие люди поднимаются до влиятельных постов, потому что они добропорядочны и надежны.
27 декабря 2001 года
Просчитывание Лео
Я зашел в открытую настежь дверь офиса Джесса Торна, агента-ветерана, которого я считал своим наставником, или, выряжаясь точнее, учителем рыцарей-джедаев, потому что его уроки часто проходили в непринужденной обстановке, а выражался он в высшей степени иносказательно и аллегорически.
– Тук-тук, – сказал я.
– Привет, Робин! – сказал он. – Давай, заходи.
Он не выглядел занятым. У него не было привычки напускать на себя озабоченный вид.
– Ты когда-нибудь закрываешь дверь своего офиса?
– Нет необходимости. Я решил, что мой офис будет территорией без драм и волнений.
– Должно быть, это неплохо.
– Это скучно. Скука – моя любимая эмоция. Она заставляет все двигаться. Вопреки распространенному мнению.
Джесси когда-то получил наивысшую награду ФБР, орден директора – дважды. Он обычно занимался самыми сложными делами, которые взрывали мозг. Но вам бы никогда не пришло в голову подумать такое, потому что стиль его работы отличался непринужденностью, а в кабинете за его спиной не было ни одного сертификата – я имею в виду традиционную «стену тщеславия», которую устраивают большинство старых парней. Единственным украшением его офиса была банка из-под апельсинового сока, куда он складывал дешевые авторучки. Однажды он поведал мне, что все его наградные сертификаты хранятся в коробке из-под обуви в подвале его дома и дети используют ее в качестве шайбы при игре в хоккей метлами.
От Джесса я узнал больше, чем за время обучения на всех спецкурсах по поведенческому анализу и шпионскому делу, вместе взятым. О научил меня интервьюированию при контрразведке, ведению шпионских расследований, операций под флагом другой страны или под прикрытием, кризисных переговоров, анализу заявлений и вербовке шпионов.
– Джесс, что ты знаешь об источнике по имени Лео?
– Наверное, ничего такого, чего бы не знал ты. Я слышал, его прикрепили к тебе.
– Да, но почему? Как парень вроде него может иметь отношение к открытым делам по терактам на ВТЦ?
– Спроси его об этом.
У Джесса всегда были простые ответы на сложные вопросы. В то время мне это казалось странным, даже непрофессиональным.
– Я не могу пробиться через барьеры, которые он ставит, – ответил я. – Он выстроил настоящую кирпичную стену.
– Я слышал, в этом он мастер. Лео просто тебя проверяет. Чтобы узнать, может, ты еще один амбициозный поганец.
– Получается, остальные четырнадцать парней были поганцами? – усомнился я.
– Я имею в виду, что именно так он их и воспринимает. Вот и все.
– Но это неправда…
– И?
Джесс одарил меня насмешливым ироничным взглядом, как бы говоря: «Я удивлен твоей тупостью, но слишком добр и вежлив, чтобы сказать об этом вслух». Ему всегда неплохо удавался такой прием. Он высказывал критику так, будто он сам и критикуемый им человек были заодно. Если взглянуть на наш мир глобально, все мы – братья и сестры в загадочных мистериях человечества.
– Ну так что же мне делать?
– Узнай, откуда взялось его прозвище – Лео, – пожал плечами Джесс. – Мне просто любопытно.
Я ждал. Он прошелся обратно к своему столу и продолжил, как будто бы придавал вопросу большое значение:
