«Я вырос в сталинскую эпоху». Политический автопортрет советского журналиста - страница 11
Партия росла как на дрожжах. За годы первой пятилетки ее численность выросла вдвое. В толпе новичков терялись ветераны большевизма. Старые большевики собирались в тесных квартирах, ворчали, бранили не оправдавших их надежд вождей, вспоминали славные дни «военного коммунизма», вздыхали: «Если бы ожил Ильич…», вполголоса ругали Сталина, много пили и с трудом тянули тяжелеющую партийную ношу. Их оттесняли все дальше к кулисам политической жизни. Советская литература исподволь формировала образ вышедшего в тираж ветерана, хромающего то на правую, то на левую ногу. В среде старых борцов в том же 1932 г. раздался слабый голос протеста: платформа Рютина.
Значительная часть членов партии живет в настоящее время просто с выпотрошенными душами, изъеденная всеобщим скептицизмом и разочарованием. Эта часть членов не только не верит в сталинскую «генеральную линию», но она потеряла в результате этой линии и коммунистические убеждения вообще. Одни из них в личной жизни превращаются просто в мещан и обывателей, другие погружаются в непробудное пьянство, третьи начинают развратничать и т. д. […] Политбюро и Президиум ЦКК, секретари областных комитетов превратились в банду беспринципных политиканов и политических мошенников. Они на деле рассматривают партию лишь как свою вотчину. Не они для партии, а партия для них[70].
Протест не был услышан. Ропот ветеранов революции заглушали восторженные партийные новобранцы, тысячами выпускаемые на политическую авансцену. У них не было прошлого. Они не знали настоящего. Будущее им обещали вожди. Сегодня им предоставляли ответственные посты, а с ними и чувство причастности к небывалому историческому эксперименту – строительству социализма в одной, отдельно взятой стране. Они не стеснялись петь с чужого голоса, так как своего не имели, охотно подчинялись военным командам и приказывали сами. Они верили Сталину. Михаил Данилкин был одним из них. Он агитировал, призывал, разоблачал, выступал с докладами и составлял резолюции, писал заметки в стенгазеты, организовывал митинги и субботники, назначал в ударники и разжаловал в отстающие, в общем, всей душой, с не остывающим энтузиазмом выполнял партийные поручения, учился быть настоящим большевиком[71].
Комбинат строили штурмовым методом: «…люди работали по 16 часов, без выходных и праздников»[72]. Не было чертежей, постоянно менялись проектные документы, «что приводило к необходимости производить переделы уже законченных работ…Строительство первой очереди Березниковского химического комбината началось, по существу, без смет…Ко всему, ошибки, некомпетентность, нехватка квалифицированных кадров, недостаточный уровень образованности и культуры приводили к нарушениям технологических режимов и тяжелейшим авариям. Так, например, взрыв газгольдера в июне 1932 г., пожар на конверсии в декабре 1934 г. привели не только к значительным разрушениям на комбинате, но и к гибели людей. Не было конца мелким авариям, в которых люди теряли свое здоровье»[73].
Сотрудники ОГПУ доносили начальству: «Частые аварии и неполадки механизмов, неудовлетворительное адм[инистративно] тех[ническое] руководство. Варварское использование механизмов. Простои ТЭЦ из-за отсутствия топлива […] Некоторые инженерно-технические работники выражают мнение, что за короткий срок работы (серно-кислотного. – А. К., О. Л.) завода столько сожжено моторов, что едва ли можно столько сжечь за 20 лет правильной эксплуатации»[74]. Начальник Ворошиловского отдела НКВД А.П. Моряков пытался возбудить уголовные дела по ст. 58-7 («Вредительство») УК РСФСР на руководство комбината, но не получил санкции со стороны руководства Управления НКВД по Свердловской области: «Одновременно я считаю необходимым сообщить следствию, что благодаря неправильной политике Решетова[75] я не мог оперативно развернуться. На возбуждаемые мною вопросы об арестах внимания не обращалось, и санкции на аресты не давались», – впоследствии говорил он на следствии[76].
Завод строили: артельщики, прибывшие со своим инструментом за заработком, добровольцы, мобилизованные ЦК ВЛКСМ, заключенные и трудпоселенцы, иностранные специалисты. «Всего на строительстве Березниковского химического комбината было задействовано около 40 иностранных фирм»
