На пятом этаже я позвонил, дверь тотчас приоткрылась, лязгнув цепочкой. Первое, что я увидел, была пара внимательных глаз на округлом лице. Сама фрау тоже была округлой и маленькой. Седые волосы, собранные в пучок, бежево-голубой фартук в цветочек.
Я представился:
– Моя фамилия Мартин, Лео Мартин. Я из Министерства внутренних дел.
Как сотрудник министерства я выступал, когда мне требовалась поддержка извне. Для таких случаев у меня имелась и карточка постоянного клиента аптеки.
– Вы хотите снять показания со счетчика?
– Нет.
– Людей, которые снимают показания, я тоже не впускаю. Потому что сама записываю цифры на бумажку. А своих внуков я знаю. То есть если бы они у меня были. Но у меня их нет. Поэтому и вы не можете быть моим внуком.
– Видите ли, я тоже знаю свою бабушку, – сказал я. – И вы – это не она. Моя бабушка не стала бы вести себя так недоверчиво, как вы. Но я был бы рад, если бы она в этом отношении немножко походила на вас.
– Я не недоверчива, я осторожна, – поправила меня фрау Мюльталер.
– И я считаю, что это хорошо, – одобрил я.
– Так из какого вы министерства?
– Из Министерства внутренних дел.
– Ну, это любой может утверждать.
Я сунул руку в правый задний карман брюк.
– Сейчас я покажу вам мое удостоверение.
– Можете не доставать. У них это тоже имеется.
Она просунула мне в дверную щель под цепочкой небольшой лист бумаги и карандаш:
– Название и адрес министерства.
Я написал.
Она взяла бумажку и закрыла дверь.
Я сидел на ступеньке лестницы и улыбался. С этой пожилой дамой не соскучишься. В первый раз «Тарелочка» доставляла мне настоящее удовольствие. Сквозь закрытую дверь я слышал ее приглушенный голос, она звонила в справочную: «Мюльталер, Терезия, будьте добры, мне нужен номер – внимание – Мини-стер-ства внут-рен-них дел в Мюнхене». Последовало недолгое молчание, и затем она четко и с расстановкой повторила продиктованный ей номер. После каждой цифры я согласно кивал головой. В заключение она позвонила в министерство и получила заверения, что я не галлюцинация и не самозванец-внук, а реально существую. На ступеньках перед ее квартирой. Фрау Мюльталер прекрасно соображала. Через несколько секунд она открыла дверь, уже без цепочки, и предложила мне войти.
– Вы действуете наверняка, мне это нравится, – похвалил я ее.
– Здесь не ходят в уличной обуви.
– О’кей.
Фрау Мюльталер подождала, пока я сниму ботинки, вытащила из-под тумбочки полиэтиленовый пакет и подложила его под мои штиблеты. Несмотря на свою полноту, она двигалась проворно и плавно.
– Прошу. – Она сделала приглашающий жест.
Я внимательно осмотрелся по сторонам, повсюду тошнотворно пахло аэрозольными ароматизаторами. В каждом помещении по-своему. Ароматические зоны были четко разграничены. Коридор, слева гостиная, прямо кухня, небольшая ванная, закрытая дверь – видимо, спальня. В гостиной я, сделав четыре быстрых шага, очутился у окна и посмотрел вниз, на офис «Сарай». Угол обзора был лучше, чем я думал. Да, отсюда можно вести наблюдение. И даже очень неплохо.
Фрау Мюльталер встала рядом со мной и открыла окно. Она носила обручальное кольцо.
– Однако здесь довольно шумно, – сказал я.
– Я сплю в задней комнате.
– Вы, вероятно, хотели бы узнать… – начал я.
– Кофе?
Нет, мне совсем не хотелось кофе. Я только что выпил две чашки, пока мы с Сабиной подводили итог уже принятым мерам и планировали новые. Но все-таки я ответил:
– Охотно.
– Я сейчас вернусь, – сказала фрау Мюльталер и оставила меня в гостиной одного.
Добротная мебель из дуба, тяжелые ковры, потолок, отделанный деревом, плотные коричневые шторы – все очень солидно и чисто. Было похоже, что в гостиной мало что изменилось за последние пятьдесят лет – именно столько прожила фрау Мюльталер в этом доме. На комоде несколько фотографий в рамках с латунным покрытием. Фрау Мюльталер в подвенечном платье, косы до пояса украшены вплетенными нитками жемчуга, ее муж на мотоцикле, оба в гондоле – Венеция шестидесятых годов. Прошлого тысячелетия.
– Эрих вот уже двадцать лет как умер.
Я совсем не слышал, как она вошла. Ковер поглощал все звуки.
– Сахар и молоко?
