10 октября.
Только что пришли с задания.
2-го октября взорвали эшелон.
Охрана на железной дороге усиленная, так что пришлось подрывать шнуром. Очень опасно, но интересно рвать шнуром. Заряд кладешь, когда состав от тебя метров в 200, и сидишь в 30 метрах от полотна. Только что паровоз подошел к заряду, дергаешь шнур и беги. А через тебя уже летят шпалы, рельсы. 6 октября встретили отряд Лукина. Они предложит нам участвовать в большой операции. 8 октября лукинцы взорвали с боем железнодорожный мост через реку Талька. Мы подрывали жел. — дор. полотно на расстоянии 5 километров от моста.
14 октября.
Пришла группа, с которой ходила Катя. Привели пленного немца. Иоганс Гашко. По-русски говорит плохо, но мне кажется что-то не так, т. к. по лицу вижу, что он нас понимает хорошо.
18 октября.
Отряд ушел на операцию. Остались я, Новиков, Петька, Жорка, Катя и Ганс. Я и Катя ходим за ним по пятам. Он учит нас говорить и петь песни. Очень учтивый немец. Рассказал, что он с 1910 года. У него жена, мать и двое детей в Кенигсберге. Показал их фото. Что-то очень интересуется Петькой. Вертится во время его работы. С Новиковым говорит по-английски.
26 октября.
Вчера жители Маковец рассказали, что он расспрашивал, где есть гарнизоны и как туда идти.
Новиков мне и Кате приказал его расстрелять. Но с нами послали Жорку. Гансу не сказали, куда и зачем идем. Всю дорогу пели песни. Хотели подстрелить его сзади, но он нас все вперед пропускал, говоря, что у них фрау идет впереди.
Зашли в болото. Приказали раздеться. Начал плакать, говоря, что у него киндер. Стал подходить ко мне с карточкой, но Катя нажала курок. Осечка. Между курком и пулей попала цепочка от обоймы. Ганс побежал. Более ста метров мы гнались за ним по болоту. 15 ран нанесли и только на 16-й упал и назвал нас гадинами.
27 октября.
Пришла какая-то радиограмма. Новиков что-то стал задумчив. Днем уехал с Жоркой, обещал ночью вернуться. Петька целый день шифрует, ну а мы — мечтаем. Ударились в прошлое, о будущем говорить не хочу. Оно и так для всех ясно. Вчера я Ганса, а завтра меня какой-нибудь Курт. Всю ночь разговаривала с Петькой. Узнала, что сообщили в радиограмме. Девушкам велят устроиться на работу в городе. Скоро придется расстаться с ребятами.
Трудно будет одной среди врагов. Один взгляд может выдать… А там мученья и смерть. Смерти не боюсь, помучает одно. Не хочу доставаться им девушкой. Как я жалею об одной ночи.
Лева, зачем ты не взял меня тогда? Лучше уж отдаться бы любимому, чем какому-то немцу, да, может, еще и старику.
Боже, как тяжело. Хочется плакать, и нет слез.
Хочется умереть, но… задание. Я вдаюсь в малодушие.
Нет, Маша, не падай духом. Первым тебя возьмет не немец. Я твердо решила. Думаю, что Петька не будет против.
Что же не едет Новиков? Нужно было бы поговорить с ним.
Мама, родная моя, перенесу ли я все, что ждет меня впереди?
Голова горит, хочется одного — избавиться от всего — но это будет смерть.
30 октября.
Вчера приехали Новиков и Жорка, но поговорить не удалось. Петьке рассказали, как думаю поступить.
Он предлагает расписаться и жить.
Обещал поговорить с Новиковым.
ро между нами будет большая, большая стена, а за ней будет зиять пропасть.
Лева, дорогой мой, самый любимый, самый хороший, как тяжело! Что же нет слез?
Хоть бы выплакаться, может, станет легче. Скоро Машка Солнцева совсем исчезнет.
Останется пока лишь Маша, а там Мария Степанова, а может, и той не будет.
6 ноября.
Пришла радиограмма, сообщающая, что капитану Новикову присвоено звание майора и награда вторым орденом Боевого Красного Знамени. В честь праздника он всех отпустил гулять в деревню.
В лагере остался сам, мы с Петькой да еще несколько бойцов.
Будем слушать доклад т. Сталина.
9 ноября.
Новиков, Петька, Тельпугов, Жорка, Малевич и я начали строить землянку в лесу, недалеко от деревни Полядки.
10 ноября.
Вчера расписались. Прежней Машки нет, остались лишь одни воспоминания.
То, что перенесла в первую брачную ночь, трудно описать… Это у меня останется в памяти навсегда. Хожу как больная.
Петька не отходит от меня ни на шаг. Сейчас он передает в Москву сведения по работе.
