Он протянул снимки Юло. Комиссар положил их на стол, даже не взглянув.
– Нашли что-нибудь? – без особой надежды спросил он Фробена.
– Можешь себе представить, как тщательно мои ребята «просеяли» ту комнату и вообще весь дом. Отпечатков уйма, но как ты знаешь, много отпечатков – все равно что ни одного. Если дашь отпечатки, взятые у трупа, сможем сравнить для окончательной идентификации. Нашли волосы на кресле, и даже если они, вполне возможно, принадлежат Йосиде…
– Волосы бесспорно принадлежат Йосиде. И покойник – вне всякого сомнения он, – прервал его Юло.
– Почему ты так уверен?
– Прежде чем продолжать разговор, тебе стоит, наверное, посмотреть кое-что.
– Что?
Юло откинулся на спинку кресла.
– Садись и держись крепче.
Затем обратился к инспектору.
– Морелли, прокрути, пожалуйста, пленку сначала.
Инспектор включил магнитофон, и на экране вновь началась мрачная пляска человека убивающего вокруг человека умирающего. Его кинжал, словно игла, расшивал смертью одежду Йосиды – красный от крови наряд для адского карнавала. Фробен вытаращил глаза. Когда видеозапись завершилась издевательским поклоном человека в черном, Фробену понадобилось некоторое время, чтобы обрести дар речи.
– Боже милостивый, но это же не на земле происходит… Так и хочется перекреститься… Что же это за человек такой?
– Безумный человек, обладающий всеми талантами злодея: хладнокровием, умом и хитростью. Но при этом ни малейшего намека на жалость.
Фрэнк выносил свой приговор – точно так же, как убийца, которого они видели перед собой на экране. Никто из них не мог остановиться. Один будет продолжать убивать, пока другой не пригвоздит его к стене. И чтобы достичь этого, Фрэнку следовало отбросить свой рациональный подход и тоже надеть черный костюм.
– Фробен, что скажешь о кассетах, найденных у Йосиды?
Фрэнк резко перешел от одной темы к другой, не меняя, однако, тона.
Поначалу показалось, будто комиссар даже доволен, что разговор принял иной оборот. В глазах этого американца он видел какой-то свет, который пугал его. А голос всякий раз звучал так, словно тот произносил волшебные заклинания, вызывавшие призраков. Фробен, скривившись, указал на экран.
– Что-то похожее. Кровь стынет в жилах. Мы начали расследование и посмотрим, куда оно приведет. Там есть такое… В общем, я начинаю думать, покойный мистер Йосида был в жизни ненамного лучше своего убийцы. Такое, что утрачиваешь последние остатки веры в человека. Повторяю: по-моему, этот садист-ублюдок получил конец, которого заслужил.
Юло, все время молчавший, наконец заговорил.
– Я только одного не могу понять. Зачем ему понадобилось, чтобы мы увидели эту кассету?
Фрэнк прошел к окну, прислонился к мраморному подоконнику, посмотрел на улицу, не видя ее.
– Он сделал это не для нас.
– Как это понимать – не для нас?
– В конце пленки есть место, где он, прежде чем выключить аппаратуру, остановился. Вот тут он подумал о нас. Тогда повернулся и поклонился. Нет, кассету он записывал не для нас…
– А для кого же тогда?
Фробен обернулся к окну, но увидел только затылок и спину американца.
– Он сделал это для Йосиды.
– Для Йосиды?
Фрэнк медленно вернулся к столу.
– Конечно. Вы видели – он орудовал кинжалом так, что ни одно ранение само по себе не было смертельным. Йосида умер оттого, что медленно истек кровью. Как видите, злодеяние иногда совершается с гомеопатической дозировкой. Тот, кто убил Йосиду, показал ему на кассете его собственную смерть.
