Юло выпрямился. Сделал знак агентам.
– Поднимите его и уведите.
Полицейские помогли Колетти встать. Ворча под нос разные угрозы, репортер с трудом поднялся на ноги. На лбу у него краснела ссадина, должно быть, от удара о стену. От фотокамеры, висевшей на плече, отвалился объектив.
Фрэнк тронул Юло за руку.
– Никола, я вернусь наверх.
– Иди, я сам займусь этим придурком.
Фрэнк поспешил вернуться в квартиру Стриккера. Он чувствовал, как досада мельничным камнем истирает ему желудок. Он прекрасно понимал, отчего Юло пришел в такую ярость. Все их труды, дежурства на радио, все усилия расшифровать послание, расстановка людей, засада – все оказалось напрасным из-за этого дурака журналиста с его фотокамерой. Из-за него пришлось обнаружить себя. Если убийца действительно намеревался убить Роби Стриккера, то теперь наверняка передумал. Хорошо, конечно, что нет еще одного покойника, но в то же время они утратили возможность взять этого подонка.
Когда на пятом этаже дверь лифта скользнула в сторону, Фрэнк вышел и постучал в квартиру Стриккера.
– Кто там?
– Это я, Фрэнк.
Дверь открылась, и Фрэнк остановился в прихожей. Роби Стриккеру придется, по-видимому, еще долго загорать на пляже и в солярии, чтобы избавиться от бледности. Мальва Рейнхарт на диване выглядела не лучше. На ее землистом лице глаза казались еще больше, а их сиреневый цвет – еще ярче.
– Что случилось?
– Ничего. Все в порядке.
– Арестовали кого-то?
– Да, но это не тот человек, которого мы искали.
Тут снова звякнула рация. Фрэнк снял ее с ремня, очень удивившись, ведь он только что спускался вниз.
– Да.
Он услышал голос Юло – голос, который ему очень не понравился.
– Фрэнк, это я, Никола. У меня плохая новость.
– Такая уж плохая?
– Очень, очень плохая. Никто провел нас, Фрэнк. Провел! И еще как! Не Роби Стриккер был его целью.
Фрэнк понял, что услышит сейчас нечто ужасное.
– Только что обнаружен труп Григория Яцимина, артиста балета. Убит так же, как те трое.
– Вот дерьмо!
– Через минуту буду внизу.
– Я тоже иду.
Фрэнк сжал рацию и с трудом удержался, чтобы не запустить ее в стену. Ярость куском гранита сплющила желудок. Стриккер вышел в прихожую. Он так разволновался, что даже не заметил, как потрясен Фрэнк.
– Что происходит?
– Я должен уйти.
Парень растерянно посмотрел на него.
– Опять? А мы?
– Вам больше нечего опасаться. Его целью был не ты.
– Что? Не я?
От облегчения Стриккер расслабился и прислонился к стене.
– Не ты. Только что обнаружена другая жертва.
Уверенность, что опасность миновала, подвигла Стриккера от волнения к негодованию.
– Ты хочешь сказать, что вы довели нас до инфаркта только для того, чтобы прийти сейчас сюда и сообщить – ошиблись, мол? Что пока вы торчали тут, изображая бог весть кого, тот спокойно разгуливал по городу и убил кого-то другого? Ну и дерьмо же вы все, скажу я вам. Когда это узнает мой отец, он вам устроит такой скан…
Фрэнк молча выслушал гневную тираду. Слова Стриккера, к сожалению, были совершенно справедливы. Да, их снова обвели вокруг пальца. Как последних дураков. Однако это сделал человек, который сам немало рисковал, выходил из дома и вел свою войну, пусть и гнусную, и Фрэнк не мог стерпеть вызова со стороны этого ничтожества, чью никчемную жизнь они всеми силами старались спасти. Ледяная глыба, лежавшая на душе у Фрэнка, внезапно превратилась в пар – и последовал взрыв. Он схватил Стриккера за яйца и сдавил как тисками.
– Послушай, ты, п…а!
Стриккер смертельно побледнел и прислонился к стене, отвернувшись, чтобы не видеть ярости в глазах Фрэнка.
– Если не заткнешь рот, увидишь свои зубы без всякого зеркала!
Он еще раз сдавил ему яйца, и лицо Стриккера исказилось от боли. Фрэнк прошипел:
– Если б зависело от меня, я охотно оставил бы тебя в руках этого мясника, вонючая задница. Но раз уж судьба хоть немного милостива к тебе, не искушай ее и не ищи себе других неприятностей.
Он ослабил хватку. Лицо Стриккера стало постепенно приобретать нормальный цвет. Фрэнк увидел, что глаза у него влажные.
– А теперь ухожу. Как ты понял, у меня есть дела поважнее. Гони свою потаскушку, что сидит там, и жди меня. Нам еще предстоит побеседовать с тобой по душам. Прояснишь мне кое-какие твои знакомства здесь, в Монте-Карло.
