— Хочешь совет? — тихо спросил Грей.
— Да. Наверное, — кивнула она, не оборачиваясь.
— Не позволяй никому унижать тебя и говорить, что ты достигла успеха лишь благодаря влиятельности твоей семьи. Возможно, это помогло тебе в самом начале, но твои родители погибли двадцать лет назад, твоя бабушка давно вышла на пенсию, и несмотря на это финансирование продолжало поступать. — Шарлотта подняла на Грея непонимающий взгляд, ожидая продолжения. — А это значит, профессор, что ты уже сделала себе имя, которое само по себе стало брендом. И твоя крестная знала это. Она научила тебя, как сделать себе имя, добавив к нему свои влияние и популярность. И у вас все получилось. Ты можешь остаться в Сиднее и ограничиться кабинетной работой или отправиться на раскопки, если сама это хочешь, не важно. Ты будешь продолжать получать финансирование для своих проектов и расти как ученый. Теперь это твой личный бренд, Шарлотта, не зависящий от влияния твоей семьи, и тебе решать, каким он будет. А твои коллеги пусть думают о своих проектах.
— Знаешь, ты даешь советы куда лучше, чем Гил, — слабо улыбнулась Шарлотта.
— Спасибо, — усмехнулся Грей.
— А мне все-таки пора на работу. Ты мне позвонишь? Или на этом наши отношения заканчиваются? — Она очень старалась, чтобы ее голос звучал безмятежно.
Грейсон медленно поднялся на ноги и подошел к ней. Сейчас на ее небольшой кухне он казался даже больше и брутальнее, чем обычно. Может быть, дело было в том, что он еще не успел побриться, а может, в том, что Шарлотта помнила, каков этот мужчина в постели.
По телу Шарлотты пробежали сладкие мурашки. Как, скажите на милость, сохранить свое сердце в покое и неприкосновенности, если такой мужчина будет рядом с ней?
— Наши отношения не закончены, Шарлотта, — тихо сказал он. — Не сомневайся, я позвоню.
Вряд ли он хотел, чтобы это звучало так угрожающе.
Хотя кто знает?
— Я пыталась дозвониться до тебя вчера и позвать в кино, но у меня ничего не получилось, — пожаловалась Милли, когда они вместе пили чай в университетском кафетерии.
— На какой фильм ты ходила?
— А я еще не ходила. Мое предложение все еще в силе, просто оно автоматически перенеслось на сегодняшний вечер.
— Договорились, — улыбнулась Шарлотта, даже не задумываясь о том, что сейчас показывают в кинотеатрах.
— И я совсем не против, если ты приведешь кого-нибудь с собой.
Шарлотта с улыбкой покачала головой:
— Намеки ни к чему не приведут. Если ты хочешь о чем-то спросить, просто сделай это.
— Что происходит между тобой и Гилом?
— Он скоро уезжает на Борнео, а я остаюсь здесь. Мы слишком разные. Поэтому я решила разорвать помолвку.
— Вот дура! — возмутилась Милли. — Он все такой же красивый, безумно сексуальный и внимательный, как при нашей первой встрече?
— Да.
— И при этом ты все равно решила порвать с ним?
— Да, — кивнула Шарлотта, чувствуя, как краснеет. — Он скоро уедет в очередную экспедицию, и это станет концом наших отношений, — вздохнула она. На этот раз это была правда.
— Что такое есть на Борнео, чего нет здесь, рядом с тобой?
— Свобода, возможности для нового исследовательского проекта, может быть, зов дикой природы? Дождевые леса, реки, орангутанги.
— Малярия, гигантские насекомые. Хотя, признаюсь, орангутанги очень симпатичные. А ты не думала о том, чтобы присоединиться к нему?
— Нет, — покачала головой Шарлотта. — Это определенно не вариант.
— Почему нет? На Борнео масса возможностей для археолога. Ты теряешь время впустую, оставаясь в Сиднее. И ты сама это знаешь. Мид давит на тебя, превращает в своего лакея, Карлайл и Стедфелоу только и ждут, чтобы присвоить себе результаты твоих исследований. Ты могла бы многого добиться, но ты оставила попытки и не двигаешься вперед. Ты можешь поехать куда угодно, но привязываешь себя к этому университету. Я думала, ты оставалась здесь ради крестной, но это было не так, да? Есть что-то еще, что удерживает тебя в Сиднее.
— Это сложно объяснить.
— А ты попробуй, — настаивала Милли.
— Я люблю стабильность, — вздохнула Шарлотта.
Милли с ее большой любящей семьей, родителями, многочисленными братьями и сестрами, кузенами и кузинами никогда не понять ее бесконечного тоскливого одиночества. Милли жила в окружении людей, которые любили ее и заботились о ней, которые были рядом, когда она в них нуждалась.
