В сознании Клары открылся новый пласт ее истории. Молодая женщина громко расплакалась, будто новорожденный младенец. Франсуа закутал ее в махровый халат.
– Будь храброй. Через несколько дней тебе станет лучше. Обещаю.
Он притянул лицо подруги к себе и осторожно вытер две мокрые дорожки от слез, сбегавших по ее щекам. Затем он поцеловал ее в губы, вкус которых сделался солоноватым от слез.
– Оденься потеплее. Я жду тебя снаружи. Мы пойдем прогуляемся на пруд.
Мужчина вышел, закрыв за собой дверь. Клара же все никак не могла отвести взгляд от зеркала. На мгновение ей показалось, что она различает в своих глазах отблеск того, прежнего выражения, мольбы, исходившей от юного создания. Кончиком пальца Клара слегка коснулась своего отражения.
– Я тебе скоро помогу, – прошептала она. – Ты скоро от него освободишься. Я тебе это обещаю.
15
Марианна наконец добралась до отделения судебной полиции Бордо. Перед тем как выехать с автомагистрали, ей понадобилось сделать передышку. Кофе и получасовой отдых помогли восстановить силы. Капитан припарковалась на месте, предназначенном для офицеров полиции, и украдкой посмотрелась в зеркало заднего вида. Увиденное ее огорчило. Наспех приколотый светлый шиньон едва не падал, под глазами виднелись черные круги. Брюнель поспешно поправила несколько непослушных прядей. Впрочем, она здесь не для того, чтобы демонстрировать свою внешность.
Выйдя из машины, Марианна вошла в здание. Свет едва не ослепил. На лице капитана появилось смиренно-недовольное выражение. Все ее жалкие усилия выглядеть хоть немного привлекательнее тут же оказались сведены на нет тусклыми неоновыми лампами.
– Я могу вам помочь? – спросил охранник приторно-вежливым голосом.
Решительно мотнув головой, Брюнель прогнала дорожную усталость и показала свою карту.
– Кабинет комиссара Жирара?
Даже не пошевелившись, охранник указал в нужном направлении. В его взгляде ясно читалось презрение, которое он не особенно усердно прикрывал формальной вежливостью.
– Это здесь.
Марианна решительно направилась в сторону кабинета. Постучав в дверь, она сразу вошла. Не дожидаясь приглашения.
– Комиссар? Капитан Марианна Брюнель. Жандармерия Шартра. Здравствуйте.
Жирар, пятидесятилетний добродушный здоровяк, сидел, наклонившись над папками с документами. Подняв голову, он бросил на вошедшую бесстрастный внимательный взгляд.
– А, входите, – произнес наконец комиссар.
Марианна вошла и уселась на стул перед его бюро. Хозяин кабинета холодно протянул ей свою мягкую и влажную руку.
– Однако вы не теряете времени, – заметил он. – Признаться, я не ожидал вас так рано.
– Может быть, вы бы предпочли, чтобы я отказалась от этой затеи?
Несколько секунд Жирар молчаливо сверлил Брюнель взглядом. В уголках его губ скрывалась еле заметная усмешка. Марианна, хотя сейчас ее самооценка была ниже некуда, не могла не отметить, что собеседник, кажется, находит ее хорошенькой. В свою очередь она принялась разглядывать его самого: добрых двадцать кило лишнего веса и сильно редеющая шевелюра.
– Вы говорили об убийстве, совершенном девять лет назад, я вас правильно понял? – поинтересовался комиссар с недовольным выражением лица.
– Да. И я приехала сюда вовсе не для развлечения.
– Я хотел сказать, что… вряд ли возможно серьезно относиться к предположению, будто эти два дела связаны между собой, – улыбаясь, продолжил Жирар.
С этими словами он откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди.
– Я нахожусь здесь именно для того, чтобы это доказать, – возразила Марианна.
Удивленный такой самоуверенностью, Жирар снова смерил ее взглядом, в котором проглядывало некоторое удовлетворение. Он любил полицейских, у которых кое-что есть за душой. Даже когда речь идет о женщине.
– Очевидно, – комиссар чуть склонил голову, – у вас длинные руки.
– Скажем так: у меня намного больше упорства, чем у остальных, – резко ответила Марианна.
Жирар демонстративно выдержал короткую неодобрительную паузу.
– Как бы там ни было, меня попросили дать вам возможность поработать. Обычно я не выношу, когда мне указывают, что делать. Но на этот раз ввиду того, что в этом деле у нас нет серьезных зацепок, я делаю исключение. Но предупреждаю: не совать нос куда не следует и никаких сольных выступлений!
