Клара вспомнила о четвероногом спутнике: он ласкался к ней, до краев переполненный доброжелательностью. Он не осуждал ее, ему было достаточно любить и защищать девушку. Подбородком она указала в сторону мокрого пятна, благодарно посмотрев на Франсуа.
– Ты все оттер…
Затем Клара покачала головой. На лице появилась гримаса отвращения.
– Но откуда у меня взялись силы убить это животное? – внезапно вспылила она. – Такую крупную собаку! И пес, должно быть, попытался защититься…
– Сила – это прежде всего импульс, – ответил Франсуа. – Бессознательные порывы, связанные с гневом, страхом, ненавистью, позволяют индивидууму, в котором нет ничего сверхчеловеческого, удесятерить энергию…
При этом он будто окутал ее своим спокойным взглядом. Объясняя Кларе эти тонкости, Франсуа пытался отдалить девушку от ее болезни. Почувствовав это, Клара покачала головой, отказываясь поддержать эту фальшиво утешительную игру.
– Эта ярость… Но ведь я могла направить ее и на тебя!
– Нет. Ты почувствовала угрозу, и ты защищалась. Я тебе уже объяснил почему. Присядь, Клара. Мы пережили ситуации намного трудней, чем эта, поверь мне.
– Тогда, в ванной, я вспомнила… – прошептала девушка. – Правда, это было единственное, что всплыло в памяти.
– Игра в прятки. Ты мне об этом уже рассказывала, – сказал Франсуа. – И… он?
– Я не вижу его лица. Он носит маску, которая полностью скрывает его. Кажется, это маска волка, как ты мне ее описал… Кажется, я догадываюсь, что он улыбается под своей маской. Я… Я больше ничего не вижу…
Франсуа едва заметно вздохнул, но Клара все равно это услышала.
«Я его разочаровываю. У меня ничего не получается. Он мне больше не доверяет».
Девушка сделала над собой усилие, чтобы прогнать мысли, которые подтачивали ее уверенность в себе.
– Слишком рано, Франсуа. В конце концов я обязательно вспомню что-нибудь, что даст возможность его победить.
– Действие укола будет продолжаться целый день, – добавил Франсуа. – Воспоминания снова станут обрывочными, будто кусочки, вырванные из твоего прошлого. Тебе надо позволить им всплыть на поверхность. Не отталкивай их, подожди, пока они как следует проявятся.
Клара вздрогнула при мысли, что вместо того, чтобы наслаждаться покоем и умиротворением, она должна будет снова отбиваться от призраков прошлого. В памяти всплыла фраза из Пруста. «Лучшее, что хранится в тайниках нашей памяти, – вне нас; оно – в порыве ветра с дождем, в запахе первой вспышки огня в очаге…»[14] Девушка постаралась насладиться состоянием созерцательной безмятежности.
Между тем Франсуа приготовил лодку, убрал оттуда сухие листья и вставил весла в отверстия. Затем повернулся к Кларе.
– Забирайся! – крикнул он, протягивая руку.
Клара спустилась по лестнице из трех ступенек к воде. Франсуа помог ей перелезть через борт и устроиться в лодке. Он принялся медленно и плавно грести к середине пруда.
Все это время Франсуа продолжал молча смотреть на Клару. Она очень быстро поняла, для чего все это делается. Возлюбленный помещает ее в благоприятные условия. Прогулка – не что иное, как часть лечения. Франсуа хочет, чтобы она продолжала вспоминать.
Отвернувшись, Клара наклонилась над водой. Рябь на воде была сплошь усеяна мелкими золотистыми отблесками, похожими на множество светлячков. Девушка слегка коснулась поверхности воды. Во все стороны от ее руки разбежались круги, которые увеличивались, стремясь к берегам. Деревья, казавшиеся полупрозрачными, все быстрее дергались и трепыхались, по мере того как поднимался ветер.
Вдруг Кларе показалось, что заросли деревьев по берегам что-то ей шепчут. Заинтригованная, она прислушалась.
«Что ты делаешь? Ты все еще читаешь?»
Она лежала на кровати, свернувшись клубком. На стене, рядом с зеркалом, важно и торжественно висело темное полотно, на котором девушка сперва различала лишь хаос устрашающих абстрактных фигур. Ликаон должен был ей объяснить, что это означает стаю волков.
Его братьев, подобных ему.
Клара резко захлопнула книгу, напрасно стараясь, чтобы Ликаон до нее не дотянулся. Протянув руку в перчатке, он без труда вырвал у своей пленницы книгу.
