– Вы можете быть свободны, – едко сказала Каролина. – Я полагаю, что на данный момент мы все решили.
– Пожалуй, – согласился он. – Однако остался еще один вопрос. Не могли бы вы одеться на прием с чуть большим вкусом? Гости – не говоря уже о моем отце – легче поверят в мое увлечение вами, если на вас будет надето что-то, не столь….
Теперь у нее покраснели даже мочки ушей.
– Не столь какое?, – прошипела она.
– Подобающее пожилой матроне.
Каролина на секунду замолчала, явно пытаясь подавить желание совершить убийство.
– Я попробую, – наконец сказала она сдавленно. – А вам, пожалуй, стоит воспользоваться слугами хорошего камердинера. Если у вас уже есть камердинер, замените его на кого-нибудь другого.
Теперь настал черед Эндрю обижаться. Он почувствовал, как хмурая гримаса исказила его лицо:
– Зачем это?
– Затем, что волосы у вас слишком длинные, ботинки нужно почистить, а то, как одеты вы, заставляет меня вспомнить о незаправленной кровати!
– Означает ли это, что вы хотите полежать на мне? – спросил он.
Он выскользнул из двери гостиной и успел закрыть ее как раз перед тем, как Каролина швырнула вазу.
Звук разбившегося фарфора разнесся по всему дому.
– Дрейк! – Кейд размашистыми шагами приблизился к нему из прихожей и выжидающе посмотрел. – Как все прошло? Ты убедил ее согласиться?
– Она согласилась, – ответил Эндрю.
Эти слова вызвали на мальчишески привлекательном лице Кейда мгновенную улыбку.
– Отлично сработано! Теперь ты снова будешь в милости у отца и все для нас вернется на круги своя, не так ли, приятель? Азартные игры, выпивка, кутежи… О, как здорово мы будем проводить время!
– Хагривз, я должен тебе кое-что сказать, – осторожно начал Эндрю. – И мне кажется, это тебе не понравится.
Еще долго после ухода лорда Дрейка Каролина сидела одна. Ее тревожило и волновало то, что c ней произойдет. Как только новости о том, что она встречается с Дрейком, выплывут наружу, неизбежно начнутся сплетни. Несхожесть такой пары вызовет бесконечные шутки и насмешки. Особенно в свете того, что всем было известно, насколько она разборчива в знакомствах.
Каролина никогда не могла объяснить даже самой себе, почему ни разу не влюблялась. Она определенно не была холодной от природы – у нее всегда были теплые отношения с друзьями и родственниками. И она знала, что способна на глубокие чувства. Ей нравилось танцевать, беседовать и при случае даже флиртовать. Однако, когда она пыталась заставить себя почувствовать к какому-либо джентльмену что-то большее, чем просто симпатия, ее сердце упрямо молчало.
– Ради бога, для замужества любовь не требуется, – обычно раздраженно восклицала ее мать. – Ты не можешь позволить себе дожидаться любви, Каро. Для подобной разборчивости тебе недостает богатства и социального положения!
Действительно, хотя ее отец и был виконтом, он, как и большинство виконтов, не владел значительными земельными угодьями. Титул и небольшое имение в Лондоне – вот и все, чем Хагривзы могли похвастаться. Для семьи было бы необычайной удачей, если бы единственная дочь Каролина сумела выйти замуж за графа или, возможно, даже за маркиза. К сожалению, большинство холостых пэров были или дряхлыми стариками, или испорченными, эгоистичными повесами – как Эндрю, лорд Дрейк. При таком выборе было неудивительно, что Каролина решила не выходить замуж.
Углубившись в размышления об Эндрю, Каролина задумчиво нахмурилась. Ее реакция на него настораживала. Казалось, он не только обладал выдающейся способностью выводить ее из себя, но еще и, по всейвидимости, делал это сознательно, словно ему нравилось испытывать ее терпение. Но где-то в глубине души, за раздражением, она чувствовала его странную притягательность.
И дело было не только в его внешнем виде. В конце концов, она была не настолько поверхностна, чтобы ее покорила лишь привлекательная внешность. Но она обнаружила, что не может отвести взгляда от темной, испорченной красоты его лица… глубоких синих глаз с тенями от недостатка сна, цинично сжатых губ… У Эндрю было слегка опухшее лицо сильно пьющего человека, решившего уничтожить себя самого. Он был ужасной компанией для ее брата Кейда! Не говоря уже о ней самой.
