— Да, но тебе нечего бояться…
— Это не так-то просто. Я ведь не вхожу в число твоих приближенных. Я простая смертная…
— Да, это так, — сказал Люцифер, сжимая ее руку. — Но я хочу, чтобы ты была рядом со мной. Я хочу, чтобы ты была счастлива, Модести.
Ему было приятно, что ее рука чуть расслабилась и лицо обрело спокойствие. Модести сказала:
— Ты повелел мне явиться, потому что прочитал мои мысли, о Люцифер, понял, что мне хочется быть с тобой.
— Да, но ты должна сама сказать мне, почему ты хотела меня видеть, — отозвался Люцифер, не спуская с нее глаз.
— Ты все прекрасно знаешь… Я хотела тебя попросить…
— Проси.
— Но ты же сам все знаешь, о Люцифер!
На какое-то мгновение его взгляд сделался пустым, затем он кротко улыбнулся.
— Верно. Но ты должна выразить это словами, Модести, в знак того, что больше не боишься…
Модести снова напряглась, по ее телу пробежала дрожь, словно она боролась сама с собой.
— Я не могу не бояться. Я могу попросить тебя, только если буду думать о тебе как о мужчине, а не как о Люцифере. О том, кто иногда плавает со мной, играет на берегу, говорит о самых обычных вещах.
— Думай обо мне как о таком человеке. Я не стану сердиться.
Модести молчала, потупив взор. Пока все шло хорошо. Люцифер спокойно воспринял ее появление у него в спальне. Более того, когда он только увидел ее, в его глазах засветилась радость. И пока они говорили, он смотрел то на ее лицо, то на ее формы под легким шелком. Его голод лишь дремал, готовый пробудиться, но стоило ей проявить излишний напор, и тогда последствия могут оказаться непредсказуемыми.
Модести без труда справлялась со своей ролью. Его невинность позволяла обходиться без тонких нюансов. Но слова приходилось выбирать тщательно. Она делала осторожный шаг, готовая двинуться дальше или отступить обратно.
— Если ты не сердишься, — пролепетала она, и на лице ее появилась жалкая улыбка, — если бы ты был простым смертным, я бы хотела принадлежать тебе, Люцифер.
Легкий испуг появился и исчез на его лице.
— Ты и так принадлежишь мне, Модести, — сказал он быстро и строго. — И ты это знаешь.
Люцифер сразу понял, к чему она клонит, и дал отпор. Но он не был потрясен, испуган, разгневан. Поэтому можно было попробовать продолжить в том же духе. Запинаясь, Модести сказала:
— Я имела в виду принадлежать не в качестве подданной, о Люцифер. Я имела в виду… — Она оборвала фразу и, помолчав, продолжила: — Ты обладаешь способностью быть просто мужчиной, Люцифер?
— Я всегда должен оставаться Люцифером, — неторопливо произнес он, но она почувствовала легкую неуверенность в его словах. Он достаточно неплохо понимал смысл ее речей, и теперь в нем постепенно начиналась борьба возбуждения и страха. Пока что этот конфликт не разгорелся всерьез, но Модести понимала что опасных последствии можно избежать лишь передав ему инициативу.
— Да, ты всегда должен оставаться Люцифером, — проговорила она с явной грустью. — Другие, твои приближенные, твои верные слуги, могут позволить себе быть как простые смертные потому что ты так повелел. — Она посмотрела на него с явным смущением и пробормотала: — Мне страшно… Мне порой бывает страшно, что они могут захотеть меня как мужчина хочет женщину но если бы на их месте оказался ты, я бы не боялась. Потому что я знаю: ты был бы добр и снисходителен и помог бы мне…
Его глаза вдруг сверкнули, и она поспешила убрать руку, прежде чем он мог стиснуть ее. Она встала, быстро отошла от кровати, затем обернулась и взглянула на него. Он, чуть приподнявшись на локте, смотрел на нее, и по его лицу было видно, что в нем борются противоречивые чувства.
— Прости, что я была так глупа, — чуть слышно сказала Модести. — Но я думала, что в аду нет ни греха, ни вины. — При этих словах зрачки Люцифера чуть расширились. — Ни греха, ни вины, — повторила она. — И раз уж мне выпала особая честь и великий Люцифер стал моим другом и покровителем, я подумала, что он хочет меня как женщину.
Он по-прежнему смотрел на нее полулежа, и в глазах его отражалась борьба страстей. Она же, натянуто улыбнувшись, произнесла:
— Я пойду. Мне не следовало лелеять ложные надежды. Люцифер должен оставаться Люцифером.
