— Вот ты и об этом думай, особенно когда у тебя начнет чересчур разыгрываться воображение. Чем больше будешь думать, тем легче что-то придумать. И думай также о своей работе с Люцифером. Это очень существенно, если хочешь остаться в живых.
Упоминание имени Люцифера вернуло Стива к печальной новости, которую он должен был ей сообщить, но Модести продолжала говорить:
— У нас есть два варианта спасения. Один — вырваться самим. Второй шанс — это Вилли Гарвин.
— Вилли? — растерянно повторил Стив, пытаясь справиться одновременно с двумя идеями.
— Да. Вилли видел, как нас увозили. И он, поверь, не будет сидеть сложа руки.
— Но Господи, Вилли же ни за что не отыщет нас тут, на краю света!
— Так думают Сефф и его подручные. Так думали раньше очень многие. Они полагали, что раз я выведена из игры, то на Вилли уже можно не обращать внимания. Многие заплатили за такое пренебрежение дорогой ценой. Нет, когда Вилли Гарвин выходит на ринг, Сеффу и иже с ним лучше улепетывать без оглядки.
Она снова двинулась в путь, и Стив последовал за ней. Он стал понимать, как она сражается с безнадежностью ситуации. Для нее не существовало безвыходных положений, и ее ум был ориентирован на победу, блокируя все страхи, опасения, доводы вроде бы здравого смысла, а на самом деле малодушия.
Неплохой подход, конечно, но она так жила всю жизнь. Посади на голодный паек воображение…
— Значит, так, — заговорил Колльер, изгнав из интонаций все эмоции. — Люцифер стал предсказывать смерти с меньшей точностью. Они хотят как-то выправить положение, и Боукер решил, что ты можешь помочь. Они хотят, чтобы ты соблазнила Люцифера… В противном случае…
Она не замедлила и не ускорила шага, и на ее лице Стив заметил только легкую сосредоточенность.
— Это может плохо кончиться, — сказала она.
— Еще бы, — срывающимся голосом отозвался Стив. — Ведь именно из-за женщины и начался этот его бред, когда он вообразил себя Царем Тьмы. Ты об этом знаешь?
— Да. Боукер говорил… Но я не про то. Тут все дело в Сеффе. Если он поймет, что я стала оказывать на Люцифера слишком большое влияние, он не постоит перед тем, чтобы уничтожить меня. — Помолчав, она добавила: — Но все-таки попробую…
— Горизонтальный гавот с Люцифером, — мрачно процедил Стив.
Она остановилась, обернулась и, не выказав нетерпения, сказала:
— Не надо драматизировать. В таком месте выжить лишний день уже неплохо. Поверь мне, я платила и цену повыше.
— Ну что ж, — фыркнул Колльер, выведенный из себя тем спокойствием, с которым она приняла эту новость. — Желаю приятно провести время.
Модести ничего не сказала, но только посмотрела на него с улыбкой, в которой было сочетание кротости и недовольства. Колльер опустил глаза.
— Прости, — сказал он. — Я мерзавец. Ревнивый мерзавец.
— Что есть, то есть, — согласилась она. — Но кто ты еще, Стив?
— Не понял.
— Ну, ты не металлург, это мы установили. Да и парапсихология не твое основное занятие.
— Нет, нет. — Колльер сумел выдавить из себя улыбку. — Я вообще-то математик. Я преподавал, а лет пять назад написал и опубликовал школьный учебник. Мне повезло. Его стали использовать во многих школах, и на гонорары от переизданий я получил неплохой доход: шесть-семь тысяч в год. Поэтому я бросил преподавать и занялся своим хобби.
— Парапсихологией?
— Да, — кивнул он. — Я подошел со стороны статистики, потом двинулся дальше. Вроде бы у меня получалось неплохо. Я не только ревнивый мерзавец, но и весьма скептически настроенный мерзавец. Иначе нельзя, если хочешь как-то разобраться с экстрасенсорными явлениями.
— Теперь ты стал в этой области авторитетом?
— Вроде бы да. Я широко известен в узких кругах.
— Но почему ты представляешься металлургом?
На лице Стива появилось подобие усмешки.
— Попробуй сказать, что ты занимаешься парапсихологией, и от тебя не отстанут. У любого есть друг, который видел привидение. Причем в шестидесяти трех с половиной процентах случаев это была чья-то тетушка. Ну а если сказать, что ты металлург, тебе не будут докучать никакими вопросами. Этот предмет никого не волнует.
— Разве что Вилли Гарвина.
— Да, Гарвина с его чертовым бериллием. — Он осекся. — Слушай, о чем это мы толкуем?
