…А Вы не правы в том плане, что старики имели выбор, им давали возможность несколько… почти неделю уйти с >[из] города. Предлагали сдать только оружие. Пускай остались бы военные там, но зачем остались там гражданские? (Возможно, склейка в записи — Прим. авт.).
— >[Российский офицер]…А я такого выбора не имею, у меня есть приказ, и я его выполню в любом случае!
— >[Ковалёв] Ну, дай Бог Вам не погибнуть при выполнении этого приказа! Будет очень плохо, если Вы сумеете выполнить, потому что этим война не кончится. Вы должны были бы это понимать. Но у меня вопрос, можете ли Вы соединить меня с командованием?
— >[Российский офицер] Нет, с командованием я Вас соединить не могу, потому что я работаю на этой дорожке. Командование слышит, если оно захочет, оно выйдет на Вас. Хотя, секунду подождите, может быть, кто-нибудь сейчас и подойдет?! Пока поговорим так.
— >[Ковалёв] Хорошо, я готов подождать секунду, и десять минут, и час, и день, лишь бы прекратилось то, что происходит!
— >[Российский офицер] Секунду подождите!
— >[Ковалёв] Все. Хорошо.
— >[Российский офицер] Ну, в данный момент командование не может подойти — они почти все ушли в город.
— >[Ковалёв] Понятно. А какую связь можно обеспечить отсюда: с Москвой ли… с командованием… Вооруженных сил?
— >[Российский офицер] Секунду! Только что сказали… Подождите на этой дорожке! Сейчас доложат командованию, может, кто-то и подойдет.
— >[Ковалёв] Спасибо. Спасибо.
— >[Российский офицер]>[Я]…задал вопрос, мне не дали его переговорить… насчет бандформирований и которым платят деньги. Что они там делают?
— >[Ковалёв] Но, вот видите ли, в чем дело?! Вы… только что приехали в этот город на танке, а я в этом городе нахожусь уже с 14-го числа (с 14 декабря 1994 г. — Прим. авт.), семнадцать дней. Я Вас уверяю, можете мне поверить, я не видел здесь бандформирований! Я видел здесь вооруженный народ. Люди приходят из деревень. Вот, я видел человека, который продал две коровы и купил автомат. Я его спросил: «Зачем ты это делаешь?» «Защищать свой дом!» — говорит он. Понимаете, может быть, народ ошибается, может быть, народ имеет ложные идеалы, но нельзя выбить из него эти идеалы бомбами!
— >[Российский офицер] Но если он купил оружие защищать свой дом, зачем он пришел в город погибать? Если он защищает свое село, пускай останется в селе.
— >[Ковалёв] Ну, я его видел не в городе, а в селе, где он живет, там он и станет его защищать. Другие считают, что они должны прийти в город… Другие считают, что они народную свободу защищают там, где стреляют. Ну, а Вы придете в село, Вы как будете у него этот автомат отбирать?
— >[Российский офицер] Ну, если он сдаст >[оружие], то его никто не тронет. Ему это оружие не нужно, в принципе. Потому что, если он его сдаст, то мы просто уйдем оттуда. Но если он начнет стрелять по мне, я ему отвечу тем же. Но дело в том, что я >[неразборчиво]… сами понимаете, будет в мою пользу.
— >[Ковалёв] Что Вы бандита при этом убили? Нет, не бандита!
— >[Российский офицер] Возможно, он и не будет бандитом, но он будет вооруженным человеком, который воюет со мной.
— >[Ковалёв] Ну, конечно! И Вы — вооруженный человек, который воюет с ним!
— >[Российский офицер] Хорошо, он простой чеченец, тогда ответьте, что делают в Грозном украинские националисты, которые воюют со мной? Что делают литовцы? Что делают афганистанцы? Они ведь не защищают народ, они получают большие деньги!
— >[Ковалёв] Вот, видите ли, я повторяю еще раз: Вы впервые… Вы впервые в Грозном, приехавший на танке, а я сюда приехал не на танке и не видел здесь афганистанцев. Вот, когда телевидение передало, что моджахеды сосредоточены в гостинице «Кавказ», я сразу туда побежал. Дескать, вышли оттуда все журналисты, а пусть останутся одни моджахеды — мы их разбомбим! Мы туда немедленно прибежали — гостиница пустая! >[Неразб. ] В некоторых номерах снег лежит, потому что рамы повыбиты. Там никого не было! Это ложь!
— >[Российский офицер] Насчет украинских националистов тоже ложь? Когда начальник, командир ихнего >[их] батальона выступал и грозил всех… убить всех русских, которых он только встретит?!
