Даша: – Вижу, у вас с «Интером» взаимная любовь!
Отар: – Считал, считаю и буду считать, независимо от взаимности, что мне очень повезло. Никогда не скрывал, что у меня была 6-летняя безработица. А я – многодетный папа. И предложение, в свое время поступившее от Зеленского и телеканала «Интер», спасло мою карьеру и, в какой-то степени, жизнь. Не говоря уже о том, что такая партнерша, как Юлия Литвиненко, – подарок небес.
Даша: – Знаешь, я позавчера была у психотерапевта, мне назначили антидепрессанты. И я поняла, насколько я счастливый человек, что они мне не нужны – просто специалист меня не понял. Что для тебя – счастье?
Отар: – Даша, нет никакого другого способа быть счастливым, кроме как объятия с родными людьми. Мне кажется, мы с тобой уже стали родными и можем начать обниматься. Скажи, ты свободна?
Даша: – Вообще-то у меня муж, ребенок. Но только ради тебя сегодня могу быть свободной.
Отар: – Отлично! Ты – хорошенькая! А у меня в номере есть Бродский! Пошли!..
«Надо» и «Хочу»
Вам тоже кажется, что объяснить разницу между «хочу» и «надо» – самое сложное? С моими, например, утверждение приоритета «надо» происходило, происходит и будет происходить через лекции и следственные будни. Мои-то с самого нарождения славятся бескомпромиссным – в свою пользу – мировидением. Мои мне многажды заявляли, что им претит слово «надо». С моими говорить о «надо» авторитарным голосом – все равно что плясать во тьме без музыки или вычитать из нуля.
Надо одеваться теплее, застегиваться на все пуговицы, а ведь хуже ничего нет. Мои дети (так каждый папа скажет) одарены таким тонким умом и самой раздражительной чувствительностью одарены!
Каких усилий стоит приучить присовокуплять к «хочу!» нежное или (к разговору о специфике моих отпрысков) подхалимское «пожалуйста!». Одной власти тут мало, тут уже от меня требовалось на каком-то этапе раболепие. Чтобы не доходить до истерического напряжения, надо быть по-весеннему улыбчивым. Классическое «надо умыться!» надо сдобрить обещанием почитать про божью коровку, сказанным елейным голосом. Чеканный голос мне не помог ни разу. Выцветший – тем паче. Если вы, как я на первых порах, будете приказывать, вы окажетесь последним человеком, с которым чадо захочет общаться.
...
Я однажды гаркнул на Георгия (13 лет, живет в Киеве), он остолбенел и выдал:
– Это что значит?
Мне бы ответить, что это значит, что я идиот, потому что я не в духе и срываюсь на нем, но мудрости мне и сейчас-то недостает.
Я и сам поклонник умеренно мракобесной музыки, но они… 5 °CENT, Леди Гага, брит-чертов-поп. Не хочу слышать.
Но надо (после четырехсотого прослушивания ТОКIO HOTEL даже Троицкий прошипит: «Без сомнения, в этом что-то есть»).
А. спросила меня однажды про подростковую беременность.
Я устоял на ногах.
– Столько публикаций на эту тему!
Я устоял на ногах.
– Все девчонки это обсуждают.
Ей-богу лучше б меня ударил Валуев (который за 60 лет карьеры так никого и не ударил). Или я кого-нибудь ударю.
– Я считаю, что непременно!
Ах ты, моя ласточка!
– Что ты говорила про поход в кафе? Держи монету.
– НЕ НАДО – столько.
– А я ХОЧУ сделать тебе приятное.
Я выбежал из залы со всею легкостью дикого козла, несообразной моим летам, думая о том, что между ключевыми, неизбежными и очень неприятными словами тоненькая демаркация.
Каждый должен ловчить, как умеет.
Иногда сил нет, слов нет, не хочется.
А Надо.
P.S. Еще большой вопрос, что мне больше удается – памфлеты или семейная хроника. Знаки препинания
Мой самый любимый момент в разудалой жизни детишек – это когда они всерьез и до обмороков взрослых увлекаются изучением слов, букв, предложений. Если вы мою симпатию не разделяете, у вас преждевременная старость, и вы жертва вульгарной социологии. Из любви к словам они играют ими, как кубиками, и я неделями разгадывал, что общего между «бусями» и «автобусом».
У моих детей просто моторика такая (приятно думать, что унаследованная от меня) – в руках должна быть книжка.
– Что ты делае? – традиционный вопрос в семь утра (Даниил делает на «делае» именно такой удар).
– Видишь ли, егоза, работаю!
