А может быть, и все.
В совет деревни входили всего трое высших, которых Костя показал на площади, но в церкви собралось больше людей… то есть волшебных созданий. Не все пожелали разойтись по домам, как призвал Лоренцо, и отправились за нами в церковь. Как ни странно, это дало мне время на передышку — пока они ругались друг с другом на итальянском, я могла собраться с мыслями. Если бы они еще поочередно не тыкали в меня пальцами, было бы вообще здорово. Жаль, я не понимала ни слова.
Хотя, может, и к лучшему. Вряд ли они с такими злыми мордами говорили обо мне что-то хорошее.
Старый вампир еще на площади дал понять, что считает меня виноватой в случившемся. Я, правда, думала прямо наоборот — интересно, как я могла все это предотвратить, если понятия не имела, что за документ должна подписать? Но в одном Лоренцо был прав — как-то не очень здорово началось мое хозяйствование в Серените.
Костя сидел рядом. Он никуда не ушел — отказался оставлять меня один на один с советом. Вместо этого он вызвонил Марко, дремлющего в замке, и заставил его проверить сохранность запертого в офисе подлинника. Вампирский Аполлон вот-вот должен был появиться в церкви, чтобы продемонстрировать документ. Ну а пока мы тихо ждали «за последней партой», как нашкодившие школьники, когда взрослые разберутся в своих проблемах и начнут нас отчитывать.
Вернее, так себя ощущала я. Лицо Кости было непроницаемым, а поза с одной ногой, закинутой на другую, недвусмысленно намекала на его абсолютную уверенность в том, что ничего страшного не случилось.
Мне бы такое спокойствие. За пять минут, что мы провели в храме, я успела прогнать в уме добрую сотню плохо заканчивающихся для меня сценариев. В конце концов мне так надоело накручивать себя, что мысли сами собой перескочили на темы, крайне далекие от моего печального положения хозяйки, которая не успела вступить в наследство, как уже его лишилась.
— А я думала, высшие боятся крестов, — нарушив молчание, я кивнула на крупное деревянное распятие, висевшее в алтарной части церкви.
— С чего бы? — рассеянно поинтересовался Костя, все еще прислушиваясь к общению высших, которое прекрасно соответствовало легендам о бурном итальянском характере.
Хотя далеко не все участники этого спора были итальянцами, они отлично подходили под этот стереотип, даже перещеголяв аборигенов. Во всяком случае, это не рассеянная Беатриче готовилась заклевать украинку Ганну-Сибиллу, а наоборот.
Единственным, кто еще не размахивал руками и не повышал голос, был рыжий карлик — почти точная копия Джо из «Лавки сивиллы», только старше возрастом. Подозреваю, лепрекон-отец вел себя так спокойно лишь потому, что плохо понимал итальянский язык.
— Ну… — я смутилась. — Много где пишут, что вампиры и прочие — создания дьявола, поэтому они боятся святой воды, чеснока, серебра и крестов.
Костя наконец-то отвлекся от склоки, в которой участвовали другие высшие.
— Почему мы должны бояться предметов религии, которая возникла гораздо позже нас? Крест — это просто геометрическая фигура. Святая вода ничем не отличается от обычной. Чеснок воняет, и только поэтому его многие избегают, хотя он не приносит физического вреда. Единственное, что из твоего списка способно навредить высшим, это серебро, да и то не всем. У каждой расы свое слабое место. Ты, наверное, удивишься еще больше, если узнаешь, что среди нас хватает истовых прихожан?
— Да я просто в шоке, — пробормотала я. — Вы же, наверное, еще и точно знаете, что Бог существует.
Вампир вздохнул.
— Да, это так. Но давай-ка лучше отложим вопросы богословия и сосредоточимся на том, чтобы в короткие сроки не попасть на тот свет.
— Давай. Только я думала, что для этого нужно сначала защитить себя вон в той ругани, — я указала на высших ровно в ту секунду, как в нас опять ткнули пальцем. — По-моему, там очень недовольны тем, что подлинник попал в руки инквизиторов. А мы, вместо того чтобы что-то делать, сидим в сторонке и молчим. Поделись со мной хоть каплей твоего спокойствия, а?
— С удовольствием, — усмехнулся Костя. — Там не принимается ни одного реального решения. Все, кто сюда пришел, просто спускают пар, пока Марко не принесет договор, и создают видимость среди остальных жителей деревни, что их мнение что-то значит.
