Когда я касалась маски, ощущая движения детской души внутри гипсовой оболочки, мне казалось, что ребенок тоже этого хочет. Разве могла я этому противиться? И хотя я волновалась за него, немного успокаивало то, что всегда можно будет съездить во Францию и проверить, как там обращаются с духом малыша.
— Леонард, мы не хотим ссориться, — сказала я. — Ты здорово нам помог, а мы, выходит, ничем не отблагодарили. Если у тебя есть какие-то пожелания…
— Какие? — перебил он, театрально взмахнув руками. — Я связан кругом призыва и не могу покинуть его пределы. Или вы правда позволите мне забрать души всей вашей общины в ад?
— …безопасные для нас и наших душ пожелания, — продолжила я, — мы готовы тебя выслушать.
— Люди, — брезгливо бросил адский инспектор по колдовству. — Что вы мне можете предложить, чего я еще не видел и не знаю?
— Не ломайся, Лео, — Раду нисколько не тронула комедия, которую играл демон. — Мы можем иногда разрешать тебе покидать круг призыва. Естественно, с условием, что ты не будешь никому вредить. Кто еще из людей освобождает демонов? Только для выполнения каких-нибудь сделок.
Я снова кашлянула, крутя в ладонях кружку.
— У нас постоянно рядом инквизиторы, которых нужно останавливать. И еще, кажется, ты понравился Дарье…
— Ладно, — быстро произнес Леонард. — Убедили. Ваши требования унизительны, но я вижу большие перспективы у нашего сотрудничества, поэтому, так и быть, прощу вас. А теперь я удаляюсь для обдумывания сделки, которую вы, — он стрельнул в нас черными глазами, — не сможете нарушить.
Леонард взмахнул руками, поднимая иллюзорный дым. На миг он скрыл от нас фигуру падшего ангела, а когда развеялся, кроме нас в библиотеке уже никого не было.
Я задумчиво сделала очередной глоток кофе. Как бы теперь в аду не появилась новая королева по имени Дарья…
— Что такое? — спросил Раду.
— Если честно, я ожидала от демона чего-то более злого.
— Даже демоны устают быть злыми. К тому же Леонард много работает с живыми людьми и стал более человечен, чем многие его собратья.
— Думаешь, на них плохо влияет ад? — хохотнула я.
— Вполне может быть, — серьезно ответил Раду. — Раз уж мы обо всем этом заговорили…
Он развернул свой стул ко мне и нежно взял меня за ладони.
— Я знаю, что тебе не понравилось, как я вчера вечером поступил с Дитрихом, поэтому хочу сразу прояснить все между нами. Ты моя хозяйка и моя любовь, в твоих руках мое сердце и мое истинное имя. Но это не значит, что меня можно подчинить. Я могу уступить в чем-то, но всегда буду поступать так, как считаю нужным. Если ты это примешь, я в свою очередь готов сколько угодно ждать твоего решения по поводу того, чтобы стать вампиром. Обещаю, что не буду на тебя давить.
— Спасибо, — я улыбнулась. — Конечно я принимаю тебя таким, какой ты есть.
Голубые глаза Раду залучились любовью. Мы обнялись, и я в очередной раз с огромной охотой прильнула к любимому мужчине.
У меня даже мысли не возникло, что я могу злоупотребить его доверием и властью над его именем. Зачем? Будь Раду каким-то другим, я бы в него не влюбилась.
К тому же, размышляя об истории с Терезой и инквизиторами, я подозревала, что рано или поздно у меня не останется выбора, кроме как стать вампиром. Возможно, первой ведьмой-вампиром в истории Серениты. Врагам придется поломать голову над тем, как от меня избавиться!
Правда, сейчас, пока я прижималась к Раду, мне казалось, что нет ничего, что мы вместе не могли бы преодолеть. Инквизиция отбита, «крот» найден и навсегда обезврежен, замок скоро будет возвращен под мой полный контроль. Может, мы справимся и с рождением ребенка…
— Раду, — неожиданная мысль заставила меня встрепенуться. — Я тут немного не поняла. Если ты обратил Дитриха, ты теперь его отец?
Лицо вампира вытянулось.
— Дьявол. Выходит, да.
— И если я выйду за тебя замуж, Дитрих станет моим сыном?
— Ну… Формально — да.
Мы несколько секунд молча смотрели друг на друга.
— Пойдем-ка обратно в спальню, — сказал он. — И телефон выключи. Если у нас должен быть сын, я предпочту нормального.
Я рассмеялась.
— Ты же знаешь: я только за.
