Возвращая фотографию, я заметила рядом на столике еще одно маленькое изображение — портрет молоденькой девушки с выгнутыми дугой бровями, бледно-голубыми глазами и рыжевато-золотистыми волосами. Ее бледное, какое-то бесплотное лицо производило впечатление почти неземного. Мне оно показалось знакомым. В Оксфорде этот секрет был известен всем.
У мистера Рескина имелся свой скелет в шкафу, своя собственная скандальная любовная история. Ее обстоятельства были ужасающи: молодая женщина, детский портрет которой я сейчас созерцала, недавно скончалась, лишившись рассудка. Поговаривали, будто она являлась религиозной фанатичкой и отвергла мистера Рескина ради Господа. Однако я отчего-то не могла найти в своем сердце ни капли жалости к мистеру Рескину. Мне никак не удавалось убедить себя в искренности его чувств. Слишком уж с большой готовностью он всегда обращался к любой стороне своей жизни — не важно, насколько она была трагичной, — как к средству подогреть к себе интерес.
— Присаживайтесь, Алиса, и сделайте одолжение, выслушайте меня. — Заняв свое место, он наблюдал за тем, как я устраиваюсь в кресле.
— С удовольствием. — Я взяла чайник и разлила по чашкам чай, добавив в чашку мистера Рескина, по его просьбе, лимон.
— Ну вот, — проговорил он, погружаясь в кресло с высокой спинкой. Оно было таким глубоким, что человек мог запросто в нем исчезнуть. — Разве не уютно?
— Уютно. — Я размешала свой чай и сделала глоток. Чай был отличный, чуть пряный и бодрящий. В радушии мистеру Рескину нельзя было отказать. Он, безусловно, умел подготовить сцену, расставить декорации.
— Мы с вами старые друзья, не так ли?
— Раз вы так считаете.
— Я так считаю? Алиса, отчего вы стремитесь быть какой-то загадочной? Впрочем, это часть вашего очарования. И все же я порой задаюсь вопросом: нравлюсь ли вам хотя бы чуть-чуть?
— Ну, такому известному и влиятельному человеку, как вы, незачем подвергать сомнению преданность кого-то вроде меня.
— Вот, вы снова увиливаете от ответа! — Он с восторгом ударил ладонью по колену. Я сдержанно улыбнулась, глядя в свою чашку, теперь уже уверенная в том, что он в моей власти. — Алиса, не скрою, вы мне нравитесь, и я считаю своим долгом сказать, что вас на вашем нынешнем пути подстерегает множество опасностей. Ну вот, наконец-то откровенная реакция! Я вижу в ваших глазах сомнение. Желаете, чтобы я продолжил?
Я поставила чашку и сложила руки на коленях. Уставившись на завораживающее пламя в камине, исполняющее некий гипнотический танец заклинаемой змеи, я задумалась над вопросом мистера Рескина. Хотелось ли мне, чтобы он продолжил? Нет, решительно не хотелось. Однако я ему нравилась — мне это было известно еще с детства, — а потому, если я откажусь его слушать, он может повести себя, как отвергнутый воздыхатель. И потом, следовало учитывать его большое влияние, причем не только здесь, в университете, но и в королевской семье. Некоторые из ее членов являлись покровителями новой школы рисунка, которая была учреждена мистером Рескиным. Сам Лео входил в ее совет попечителей.
Я взглянула на мистера Рескина, так мило устроившегося в кресле. Ходили слухи, множество слухов о моей дружбе с мистером Доджсоном — что послужило причиной разрыва между ним и нашей семьей. Слухи эти пока не достигли ни ушей Лео, ни ушей его придворных. Вчерашний вечер тому подтверждение. А кто был источником большей части слухов, гулявших по священным коридорам университета?
Человек, сидящий напротив. Он помешивает чай, вот он слегка проливает его себе на брюки и, сокрушаясь по поводу своей неловкости, качает головой. При этом он продолжает улыбаться, как некий кот из одной любимой детской книжки.
Неужто я никогда от этого не избавлюсь?
— Продолжайте, — царственно кивнула я.
— Ну вот и умница! — Мистер Рескин погладил бакенбарды, и на меня пахнуло ароматом его духов. — Во-первых, позвольте мне удовлетворить мое давнее любопытство. Правда ли, что мистер Доджсон много лет назад просил у ваших родителей вашей руки?
Я испытала потрясение. Сердце мое забилось так оглушительно, что я уже не слышала ничего, кроме шума собственной крови в ушах. Было трудно себе представить, что он поведет себя столь прямолинейно. Подобные разговоры находились за пределами наших тем общения.
