— Нет, Алиса. — Мама указала рукой на графин, и я, стараясь не пролить, налила ей в маленький стаканчик воды. — Я думала о будущем. О твоем, Ины и Эдит прежде всего. Вы превращаетесь в молодых леди… Ина уже ею стала, скоро станешь и ты.
— Еще не очень скоро, — сказала я, думая — надеясь, — что, если я буду это постоянно твердить, желаемое станет правдой.
— И глазом моргнуть не успеешь, — настойчиво произнесла мама, сделав глоток воды и поставив стакан на столик. Она откинулась на подушки и на миг прикрыла глаза. — Ох, на этот раз все совсем иначе.
— Что иначе?
— Этот ребенок. — Она показала на свой раздутый живот. Остальное ее тело было очень худым, тогда как живот продолжал расти. Мне виделось в этом нечто противоестественное, словно внутри у нее сидело какое-то чудовище, питавшееся ее плотью.
— Мне жаль, мама.
— Алиса, — сонно улыбаясь, проговорила она. Но в следующую минуту вдруг открыла глаза и устремила на меня неожиданно яростный взгляд. — Ты обязательно выйдешь замуж удачно. Обязательно. Тебе это дано по праву: я так старалась для вас, девочек.
— Не волнуйся, мама, прошу тебя. Позвонить Ивонн? — Ивонн была ее горничной.
— Нет-нет. — Мама нетерпеливо, капризно — так иногда делала Рода, когда упрямо не желала спать, — махнула рукой. — Ты должна выслушать меня, Алиса. Дитя мое, я полагаюсь на тебя, на твой разум. Я это вижу. Несмотря на твои ошибки, я вижу, что у тебя есть голова на плечах. Ты не бываешь рассеянной, как Эдит, и не ищешь за каждым словом некий скрытый смысл, как Ина.
Мне польстило сказанное ею, но одновременно и встревожило. Я всегда мечтала услышать мамины похвалы, но только произнесенные не таким исступленным голосом. Голосом, в котором сквозило отчаяние.
— Может, подождать, пока тебе станет лучше, и тогда ты мне скажешь…
— Нет, возможно, не будет… откладывать ни к чему, Алиса. Все бы тебе откладывать.
— Знаю, — вздохнула я, радуясь, что она снова нашла, к чему во мне придраться, и удивляясь, до чего все переменчиво в мире: вот сейчас мамино недовольство меня успокоило.
— Мне нужно убедиться, что и ты, и твои сестры выйдете замуж удачно. За достойных мужчин из хороших семей… Но не удовлетворяйтесь малым. Вы трое достойны чего-то особенного. Всегда помни об этом. Я воспитывала вас так, чтобы вы чувствовали себя свободно даже с царственными особами. Я не хочу, чтобы вы растрачивали себя на заурядности.
— Хорошие мужчины — это такие, как папа?
— Ну да. — Она улыбнулась. — Ваш отец — славный человек. Посмотри, чего он добился: в Оксфорде нет никого выше его по положению.
— Что… что делает мужчину таким, как папа? Почему ты… почему ты захотела выйти за него замуж?
— Его превосходная семья, его научные заслуги, его безграничный потенциал, — произнесла мама скороговоркой, что заставило меня подумать, уж не велено ли ей было в свое время выучить это наизусть. Но вот она снова улыбнулась. Ее задумчивые глаза светились добротой. — И конечно же, я его любила.
— Он старше тебя. — Последнее время меня очень занимали мысли о возрасте. Я знала, например, что принц Уэльский всего тремя годами старше своей невесты.
— Да, он на пятнадцать лет старше меня. Почти сравнялся со мной. — Мама иронично вскинула бровь.
— Что ты имеешь в виду?
— Мужчинам нужно больше времени, Алиса. Они взрослеют не так быстро, как мы. Мужчина постарше — отличная пара.
— Правда? А возможно… возможно ли, чтобы мужчина был старше лет на двадцать?
— Возможно.
— А как ты поняла, что любишь папу? Это он тебе сказал?
— Боже правый! Конечно же, нет. Мужчины и про себя-то никогда ничего не знают, и нам приходится им все растолковывать. Нет, дитя мое, это я сказала ему, хотя, конечно, лишь после помолвки. Но я дала ему все понять раньше. Видишь ли, есть разные способы это сделать. Но помни, прошу тебя, Алиса: любовь — еще не все. Кроме нее, есть семья, образование и потенциал. Ну и состояние, разумеется.
Я не вполне ее понимала. Какое-то состояние было и у меня. Какое-то состояние имелось у всех, кого я знала. Исключая слуг, конечно.
— А еще должно быть… должно быть некое взаимное чувство. Взаимоуважение, взаимная симпатия, доброжелательность — вот, пожалуй, как бы я выразилась.
