— И дала ты ему двадцатку?
— И десятки не дала! И вообще сказала, что вымогателям платить нельзя.
— Он понял?
— Нет, конечно, ушел в школу зареванный.
— И его побили?
— Нет! — подруга вздохнула и возвела глаза к потолку. — Брякин согласился на выполнение домашних заданий. А мой со вздохом сказал: «Не хотела давать на булочку, теперь мне за двоих придется работать».
— Н-да, — вот и все, что могла я ответить.
Конечно, в таком юном возрасте это всего лишь «игры во взятки». Однако когда одному нашему знакомому мальчику светила неаттестация за седьмой класс (восемь двоек), он решил проблему в меру собственного понимания. Занятия в школе уже закончились, учителя подводили годовые итоги, и вот в коридоре школы появился наш Борис. В руках у Бориса была коробка с тортом. Увидев причину своей беды, завуча школы, он рванул прямо к ней: «Вот, это вам». И, не дав опомниться, быстро сделал ноги. «Вернись», — кричала вслед завуч, но только эхо было ей ответом. Не пропадать же торту? Учителя после тяжелого дня быстро сообразили чаек, вскрыли коробку и стали употреблять продукт по назначению, периодически поминая, что, может быть, Боря и не совсем потерян для обучения и можно бы его перетащить в следующий класс, если, конечно, он даст слово не прогуливать уроки. И вот за таким продуктивным разговором они дошли до конца торта. Тут-то вдруг и обнаружилось, что под тортом лежит стыдливо скомканная сотенная бумажка (дело было еще до кризиса 1998 года)! Наш Боря в свои юные годы дал настоящую денежную взятку. Сколько смог, столько и дал. И. ему выставили в качестве годовых оценок полновесные тройки. Совесть, успокоенная тортом с деньгами, почила в бозе.
Так когда же детям становится понятно, что решать проблемы можно при помощи взятки? Что им дает понимание — наблюдательность или родительский опыт, который они перенимают незаметно для самих родителей? Обычно считается, что впервые об этом явлении они узнают дома, а потом уже применяют полученные знания на собственной практике.
Комментарий психолога
Немного не так, объяснила мне психолог Александра Сизова. Работают оба фактора: как наблюдательность ребенка, так и необходимость ощущения комфорта в коллективе. Ваш первый пример с тортом показывает, как можно уже с очень юного возраста заложить понимание, что мир устроен несправедливо, что взрослые играют не по правилам. Но сам по себе такой случай в памяти ребенка не оставит большого следа, если поступить разумно и не акцентировать на нем особого внимания. Съела и съела, очень проголодалась. Ни в коем случае нельзя объяснять, что этот торт — взятка. Самый простой выход, когда ребенок болезненно реагирует на несправедливость, — это решить проблему за счет восстановления справедливости. То есть просто купить ему пирожное или торт, а еще сделать так, чтобы этот торт получили все обделенные дети. Если мы вовремя замещаем вызвавший огорчение элемент, то ребенок осознает, что справедливость восстановлена.
Если хотите, чтобы ребенок не знал про взятки, то никогда об этом при нем даже не упоминайте. До какого-то времени, пока он не столкнется с реальным миром, он будет достаточно защищен. Но это возможно только тогда, когда ребенок достаточно мал. Потом он все равно увидит, что проблемы могут решаться двояко. Наше общество таково, что просто не оставляет ему шанса с этим не столкнуться.
И действительно, первые проблемы начинаются в школе. Если у детсадовцев разница в возрасте буквально в пару лет, то в школе идет разброс в десятилетие. И младшие копируют поведение старших, а старшие уже прекрасно понимают, что такое взятка, в каких случаях ее можно дать, и у них существует своего рода такса на разные услуги. Понимаете ли, нельзя отделить младших от старших, они все равно будут контактировать. Поэтому ребенок столкнется с вымогательством, воровством, несправедливостью. Да, очень многое ребенок приносит в детский коллектив из дома. Он видит, как ведут себя родители в том или ином случае, как они решают свои проблемы, он чутко ловит их слова и часто старается копировать их поведение. Но многое ребенок открывает для себя сам. Допустим, плохой ученик может шантажировать хорошего и требовать от него выполнения домашних заданий, если тот слабее физически. Или же — как этот Брякин — продавать свою силу за деньги. Но и слабый ребенок может продавать свои услуги, если он в чем-то лучше и умнее других!
