Старший группы наблюдения понял состояние босса и привлекать внимание к своей персоне дополнительными вопросами не стал, а отдал распоряжение сотруднику службы безопасности Благотворительного фонда — как же иначе, любая благотворительность нуждается по нынешним временам в защите! — выехать на место, захватив с собой необходимую технику. Срок установки ее, как всегда, вчера, то есть медлить нельзя, босс уже «закипает».
Федя Мыскин был вообще-то специалистом по компьютерной технике, но, обслуживая Благотворительный фонд, официально числился в частном охранном предприятии «Юпитер», где помимо основной своей работы выполнял задания руководства и несколько иного профиля, связанные с установкой прослушивающих и прочих устройств. Недаром же существовала у них отдельная служба наблюдения. При необходимости Мыскин своему ремеслу учил и коллег. Каждый сотрудник их охранного агентства должен был уметь выполнить работу такого рода без привлечения Феди. Его считали «профессором», и сам он выезжал на объект, лишь когда возникали какие-либо сложности или требовалась особая четкость и тонкость работы. Чтобы не рисковать, видя сердитого босса, старший группы наблюдения Виктор Корогодов попросил выехать на место Федора, а своему сотруднику приказал обеспечить доступ в помещение при первой возможности. Ну не станет же упрямая баба — и чего от нее надо боссу?! — сиднем сидеть дома вторые сутки? Странное дело — так она вроде и ничего, а глянешь поближе — старовата. Ну фигура — еще куда ни шло, но ведь босс же сам обмолвился однажды: стерва! Так зачем? А может, там совсем другое что-то?
Словом, Брус велел, а наше дело щенячье — исполнять и не задавать лишних вопросов. Вон Вован Багров небось не слушал и попал в немилость. Да оно, наверно, и правильно, тупой этот Багор, ему руками работать, а не головой. И постоянно накладки — то с бабой этого Турецкого, то с ним самим. Трубу еще бросил… Это ж чистая улика! Утречком заглянули в подъезд, а ее и след простыл! Козел…
А Федя Мыскин, тщедушный парень в очках, прибыл между тем на Ленинский проспект и во дворе указанного ему дома нашел запыленные и неприметные с виду «Жигули-четверку». На кресле рядом с пустым водительским сиденьем полулежал сотрудник группы наблюдения Толя Чекмасов. Ему было скучно: работка — не бей лежачего.
— Садись, — показал он Феде на заднее сиденье.
— А чего ты не за рулем? — поинтересовался «профессор».
— Вопросов меньше. Спросят — чего тут стоишь, отвечаю: водила ушел куда-то, жду. Вот и не тревожат.
— Народу там много?
— Где, в квартире-то? Не знаю. По городскому не разговаривает, а сотовая связь для меня недоступна. Это ты у нас мастер. Садись отдыхай, пока не выйдет. На-ка вот тебе — дверной код, номер домофона — для страховки, этаж, квартира, фамилия, здесь все. — И он протянул Феде листок бумаги с цифрами и тремя словами: «Казначеева Елена Александровна». — Указаний тебе приказано не давать, сам работу знаешь. Как она появится, я выруливаю следом и буду с тобой на связи, если чего. Ну а ты занимайся…
Они молча просидели до обеда. Лишь во втором часу дня открылась дверь подъезда, и Толя тут же схватил цифровую камеру.
Вышла она.
— Так, — скомандовал Чекмасов, — теперь бегом. — Он нырнул за руль и кивнул Феде: — Вылезай! Тебе, по идее, сколько времени потребуется?
— В квартире-то никого не осталось?
— А домофон тебе на что? Позвонишь, поинтересуешься, сам выяснишь ситуацию. Так сколько? Это если мне придется ее придержать маленько, а? — И он ухмыльнулся.
— Да мне недолго, минут десять на все про все.
— Уложимся…
Федор вышел из машины, и Толя быстро вырулил из двора, стараясь не упустить из виду широко, почти по-мужски шагающую по тротуару в сторону автобусной остановки стройную женщину в красном плаще.
«Это хорошо, — сказал он себе, — так оно приметнее»…
А Федя достал из своего чемоданчика синюю куртку со словами на спине «Телефонная служба», надел ее и, поправив указательным пальцем очки на носу, вошел в подъезд. Женщине, которая выглянула из застекленной, но закрытой занавесками будки, он вежливо сказал:
